Венерические приключения землян
Франку с трудом верилось в то, что рабыня любви, работающая в таком серьёзном заведении, говорила ему – клиенту – в лицо такие вещи, даже не пытаясь скрывать собственных мыслей.
Он застегнул брюки, а ремень затягивал на ходу, покидая номер.
– Да перестань – расстроенно выдала Фабрина и зашагала следом. Она шла за ним до самого холла с развязанной рубашкой и трясущимся бюстом. Она настолько спешно следовала за Франком, что левая половина рубашки стала соскальзывать с груди и большая часть соска обнажилась.
Сохраняя гримасу недовольства, Франк подошёл к стойке быстрым шагом и рявкнул, ткнув указательным пальцем на администратора:
– Что за нахрен!?
В этот момент с последней ступеньки спешно спускалась Фабрина. Ступая на пол, она едва не упала, когда поехал каблук на правом сапоге.
– Что‑то случилось? – озадаченно спрашивала администраторша.
– Эту шлюху не устраивает размер моего прибора? Она сказала, что он мелкий!
Администратор посмотрела на подоспевшую к стойке Фабрину, затем снова перевела взгляд на клиента и ответила:
– Честно говоря, она здесь уже давно работает и членов повидала целые километры. Так что поверьте, ей виднее.
Фабрина нежно положила ладонь на плечо Франка и сказала мягким голосом:
– Да забудь. Лучше пойдём и закончим то, что начали.
Эти слова показались Франку до боли знакомыми, как будто их жена нашептала. Он с гневом посмотрел сначала на одну, затем на другую. В результате из его уст вырвалось напоследок:
– Да пошли вы, сучки!
С этими словами Франк рванул в направлении выхода. Фабрина сделала пару шагов вдогонку, а когда поняла, что уже поздно, то от досады шлёпнула себя по бёдрам и сказала, повернувшись лицом к администратору:
– Блин. Уже третий за вечер.
6. Уголовный карантин
Главной новостью в мире стало то, что Всемирная организация здравоохранения объявила о том, как ей удалось определить способ распространения «серой смерти». По заявлению генерального директора вирус передаётся исключительно половым путём. Широкая общественность отреагировала на такую новость бурно, собственно, как и фондовые рынки, на которых котировки компаний, занимающихся производством контрацептивов, стали ползти вверх. Тем же вечером многие дешёвые и второсортные медиаресурсы начали спекулировать на предмет того, что таким заявлением руководитель ВОЗ лоббирует интересы производителей гондонов и гондонов, которые владеют бизнесом по производству гондонов.
На часах было ещё только одиннадцать дня, а полицейский участок в центре Вены уже разрывался от звонков. Детектив Матиас Фостер к тому моменту получил план на день в виде восемнадцати заявлений, среди которых все без исключения относились к мелким кражам, совершённым в супермаркетах, торговых центрах, салонах сотовой связи и прочих торговых точках. Но удивляло Матиаса не то, что за ним закрепили такое количество дел или что столько краж совершено за считанные часы, а то, что он – детектив из отдела убийств, – должен потратить весь день на то, чтобы найти того, кто стырил жвачку, лыжи, банку газировки или какой‑нибудь ещё хлам. Таких как он было тринадцать человек, которым поручили расследовать кражи, вытянув из других отделов.
Всякий раз, когда Матиасу сообщали что‑нибудь неприятное, особенно если это касалось работы, у него тут же начиналась мигрень. Поэтому ему приходилось круглые сутки носить с собой пузырёк с анальгезирующим. А этот день предвещал двойную дозу.
Самым скверным стало то, что это был его выходной. Проснувшись утром, Матиас услышал, как его шеф произнёс в трубку фразу, которую он слышал в фильме прошлым вечером: «Для полицейского каждый день понедельник![1]»
Положив трубку, Матиас оглянулся, насколько это позволяли сделать наполовину поднятые веки. Перед журнальным столиком лежали крошки, как и на самом столике вместе с чашкой, на стенках которой просматривались засохшие следы чая. Рядом в открытой коробке остались два куска пиццы. По ящику маячили трахающиеся приматы. За окном промчалась пожарная машина. По крайней мере ни у одного детектива Фостера в этом городе день начался хреново, потому что у него хотя бы не горит квартира.
Матиас отправился в ванную, чтобы привести себя в порядок, но когда посмотрел в зеркало, то понял, что такую физиономию за пять минут привести в порядок будет проблематично. Последний раз он брился шесть дней назад. Хронический недосып оставил свои следы в виде мешков под глазами. Вчера из‑за горы бумаг, которые приходилось разгребать в архиве, чтобы найти интересующую информацию, Матиас был вымотан и вернувшись домой, даже не стал заходить в душ, а сразу завалился на диван, где через несколько часов и отключился.
Первая задача, с которой начинался день, заключалась в том, чтобы среди кучи нестиранного белья найти хоть что‑нибудь сносное для похода на работу. Протерев сонные глаза, Матиас глубоко и не торопясь вздохнул полной грудью, а потом достал вчерашний кремовый костюм из всего того, что накопилось за две недели и ожидало стирки.
Немного помялся – подумал Матиас. – Но это мелочи жизни.
Рубашку доставать из грязной одежды он не стал. В отличие от костюма, которых у Матиаса было всего два, у него имелся более приличный ассортимент из того, что можно было надеть под пиджаком. Были три рубашки, все грязные и пропитаны потом. В качестве альтернативы детектив выбрал чёрную футболку.
Одевшись, Матиас зашёл на кухню, но ещё до того, как добраться до холодильника, он заметил гору немытой посуды в раковине. В холодильнике было негусто и это заставило Матиаса вспомнить о завалявшихся двух кусках пиццы.
Перед тем как выйти, Матиас набрал номер Анабель Штуцбер. Анабель было двадцать лет. Она жила этажом ниже, училась на гастроэнтеролога, была примерной студенткой и подрабатывала в свободное время тем, что решала бытовые вопросы, либо брала на себя роль няни, если кому‑то не с кем было оставить ребёнка. Ей было известно, что на третьем этаже живёт холостой детектив и его внешний вид всегда говорил об этом. Предложив свои услуги детективу Фостеру однажды, она не прогадала и получила систематическую подработку.
– Анабель? Тебе удобно говорить?
– Да – отозвался бодрый голос студентки.
– Слушай, меня сегодня не будет допоздна. У тебя найдётся время, чтоб сделать кое‑что?
– До трёх часов я сижу с ребёнком, а потом свободна.
Матиас подумал, что проблема решена и продолжил:
– Анабель, у меня надо бы прибраться, посуду помыть, закинуть шмотки в стиралку и погладить. Возьмёшься?
– Не проблема.
[1] Диалог персонажей Жана Рено и Кристиана Синниже в х/ф «Васаби», реж. Жерар Кравчик.
