Ветреное лето

Вера Ивановна, директриса, в этот момент стояла у стойки в столовой, заказывала себе компот, булочку и котлету (эту тонкую котлету можно класть на кусочек хлеба и есть в прикуску с компотом, такая вкуснятина!), взглянула в большое окно и увидела, как не торопясь идут домой мальчик и девочка.

– Нинка! – закричала она школьной поварихе, – Окно открой! У неё же литература! Куда они?!

И большое окно вдруг резко распахнулась, и из него высунулась голова в мелких химических кудряшках, а возмущённый голос громко закричал:

– Соняяя!.. Ты куда направилась? Или забыла, что у тебя сейчас мой урок литературы?

Соня увидела в оконном проёме Веру Ивановну, директора школы, а заодно её учительницу русского языка и литературы.

Девушка пристыжено опустила голову, тяжело вздохнула, забрала у Ильи свой портфель и поплелась обратно в школу.

Как‑то, смущаясь, Соня спросила, не сохранились ли у него тетради по математике за девятый и десятый классы, чтобы повторить материал до экзаменов. Илья принёс и отдал Соне все свои тетради по математике.

– Спасибо, я всё верну потом, – серьёзным тоном поблагодарилаСоня, смотря таким же серьёзным взглядом на него.

– Да не надо. Я и так всё помню, – благодушно ответил Илья.

– Но тебе же тоже экзамены сдавать. Самому повторять надо, – возразила девушка.

– Я всё помню, – в тон ей серьёзно ответил Илья, – Соня, а что ты хотела в моих тетрадях посмотреть, что‑то непонятно?

И Соня ответила, что не понимает, как решать некоторые задачи по геометрии. Илья, раскрыв учебник, начал решать задачу и объяснять её решение. Соня внимательно слушала, иногда задавала вопросы. Даша, часто наблюдая за ними в школе, находила их разговоры скучными. Ну вот о чём ещё можно поговорить с Сонькой, кроме как об общественной работе и об учёбе? И странно, что Илья, такой компанейский парень, тратит своё время на эту скукоту (иначе его общение с Сонькой и не назовёшь). То ли дело она, Даша. И дискотеки любит, и пиво пьёт за углом клуба, и курить уже пробовала и даже с парнем одним уже встречалась. Вот с ней, Дашей, реально интересно и весело. А Сонька – унылый синий чулок.

Перед экзаменами по математике Илья зашёл к Соне и принёс её конспекты с консультаций, на которых он решил все похожие экзаменационные задачи. Соня встретила его во дворе, в дом он проходить не стал. Стоял в старой дедовской штормовке, штанах защитного цвета, высоких сапогах‑болотниках, за плечом дедушкино охотничье ружьё.

– Ты куда собрался, Илья? – удивлённо спросила она.

– С дедом на утрянку за утками, – объяснил он.

– Так завтра же экзамен, – мягко возразила Соня.

– Да не переживай, сдадим его, – успокоил Илья и ушёл.

А на следующее утро, совсем рано часов в шесть, вернулся с букетом ландышей и подстреленной уткой. Цветы отдал Соне, утку понёс домой. А через два часа они уже встретились на школьном дворе, чтобы ехать сдавать экзамен.

– Как так можно? Ты же не спал всю ночь! – она с тревогой упрекнула друга.

– Ерунда, сдадим, – уверенно ответил Илья. И действительно, сдали. Он на пятёрку, а у Сони результаты были немного скромнее – четвёрка. Но для Сони это был очень хороший результат.

 

Глава четвёртая. Не плачь, девчонка, пройдут дожди!

 

«Разлука только усиливает власть

тех, кого мы любим»

Ромен Роллан

 

Всю последнюю неделю Соня была сама не своя, рассеяна, погружена в себя, тиха и неразговорчива. Её мучило только одно – ожидание скорой разлуки с Ильёй. Да, они совсем не долго, как стали друзьями, и года нет, но ведь она знала его с первого класса. Она знала, что он всегда где‑то рядом в пределах досягаемости. А всего через несколько дней он уедет на целый год. Она не готова к этому, особенно теперь, когда их отношения стали доверительны настолько, что они могли часами просидеть на скамейке в аллее под цветущими липами и проговорить обо всём на свете. Ну и что с того, что он её ни разу ещё не поцеловал, зато он спас ей жизнь, когда она тонула в реке, и заступился в клубе, когда к ней приставал какой‑то приезжий парень. Да все знали, что Илья Иващенко относится к Соне Вольской по‑особенному и боялись не то, что пальцем её тронуть, но и слово грубое сказать. С ним она чувствовала себя не просто в безопасности, а полностью неприкосновенной для других. Другие парни опасались даже приглашать её на танец на школьных вечерах. А ещё он во всём ей помогал, с любой своей просьбой она могла смело обратиться к нему. И он никогда ей не отказывал. И было намного легче готовиться к экзаменам вместе с ним, чем одной. И ездить на школьном автобусе сдавать экзамены тоже было не страшно, хотя она до паники боялась экзаменов, любых. Боялась, что что‑то забудет, не поймёт, не успеет, не сможет. Но как только видела его с утра в школьном дворе в неизменной чёрной рубашке, цвет которой он не менял даже ради такого важного события, как экзамен, и чёрных джинсах, с двумя гелиевыми ручками в верхнем кармане рубашки, как страх сразу же куда‑то исчезал, уступая место уверенности и спокойствию. Как‑то она поинтересовалась, почему он кладёт в карман две ручки, на что он ответил: «А вдруг ты свою забудешь». В этом он был весь. Думал о том, что может ей понадобиться быстрее, чем она сама осознавала свою потребность в чем‑либо.

И вот теперь его не будет рядом долгий‑долгий год. В юности всё воспринимается иначе, более ярко и тонко, и в юности год – это очень долгий период времени. Вот и Соня боялась этого длительного промежутка времени. Нет, она была уверена в себе и ещё больше была уверена в Илье. Она знала, что он вернётся к ней, но как она будет жить без него весь невыносимо долгий год?! Она не в силах была это осознать и с этим смириться. Поэтому с каждым днём чувствовала себя всё более потерянной, и настроение всё больше ухудшалось так, что в день отъезда она воспринимала всё происходящее как будто со стороны, как будто не с ней, не с ними.

В тот день они уехали утренним автобусом вместе, Даша и Лёха Смоленков поехали с ними вместе. В автобусе ехали молча, даже в сторону друг друга почти не смотрели, Даша, любительница поболтать, на этот раз тоже притихла. Во дворе военкомата простились, но ненадолго. После общих сборов Илья вернулся к друзьям, и они гуляли по городу, зашли в кафе и на дневной сеанс в кино. Но о чём говорили и даже что заказали в кафе и какой фильм смотрели – Соня так и не вспомнила потом. Всё прошло как в вязком тумане.

А вечером на вокзале они стояли на перроне и смотрели, как подходит поезд, на котором должен будет уехать Илья. Медленно и с шумом вагоны проходили мимо, тяжело тормозя и скрипя колёсами, а Соня вдруг так остро осознала всю реальность и необратимость разлуки, что вцепилась в руку Ильи мёртвой хваткой и не могла отпустить. Поезд встал, начались открываться двери вагонов, раздались громкие голоса командира, провожающих, смех и чья‑то быстрая торопливая речь, послышались звуки гармони. Неподалёку возле соседнего вагона большая шумная компания кого‑то весело провожала с гармонью и смехом.