Волчьи ворота

– Я читал, – Владимир присмотрелся к дому. – Но никакого сходства не нахожу. В крохотных поселках все дома делятся на два типа: бесхозные и с хозяевами. В остальном они одинаковые. Разве не так?

– Наверное, так, – сказал Самсон и хотел добавить пару слов о бывшем хозяине дома, но собеседник его прервал:

– Ты случайно не сын Андрея Семьяка?

– Да, – неуверенно ответил мальчик. Самсон не желал, чтобы отец узнал про их знакомство. Вряд ли он оценит это по достоинству, если иметь в виду то, что отношения между ним и Покойченко не заладились.

А Владимира новость обрадовала:

– Мы теперь работаем вместе, и, как по мне, твой папа очень трудолюбивый человек!

– Да, он трудолюбивый, – пробормотал Самсон, и про себя добавил: «А еще он человек, способный охаять, отстегать ремнем и испортить хороший вечер. Но все‑таки трудолюбивый».

– Он рассказывал тебе что‑нибудь о нас? О моей семье?

– Еще не довелось, – от вранья лицо Самсона вспыхнуло, но во мраке это было незаметно. – Только говорил, что на хутор приехала новая семья.

– Ну, это все знают, – Владимир улыбнулся и вдруг сказал такое, от чего Самсона вновь пробрал холодок: – Минут через десять из города вернутся мои жена и дочь. Я бы мог познакомить тебя с Аней.

Самсон схватился за пакеты.

– О, было бы здорово, – сказал он, чувствуя, как огонь лизнул его пятки. Он представил, как девочка посмотрит на него, и одна только мысль об этом заставила Самсона пропотеть. – Но, я думаю, лучше отложить знакомство на следующий раз. Меня ждет мама с продуктами. И скоро начнет беспокоиться. Она не любит, когда я опаздываю.

– Конечно, конечно, – согласился Владимир. – Тем более на дворе темно. Но мое приглашение остается в силе. Так и знай.

– Да, – кивнул Самсон. В глубине улицы ему уже мерещились шаги девочки и ее матери. – Я обязательно приду к вам.

– Ну что ж, будем ждать. Моя жена обожает гостей. И я буду рад, если первым из них окажешься ты.

Самсон уже убегал от нового знакомого, и чем дальше от него становился двор Покойченко, тем легче он себя чувствовал.

«Я просто переволновался», – объяснял себе Самсон собственное состояние.

С недавних пор он начал замечать, что взаимодействовать с девочками ему становится сложно и даже попытки завести разговор с одноклассницами обрывались на том, что во время беседы он ощущал себя глупцом. В своих проблемах он винил внешность: огромное брюхо, кучерявые волосы, смешная одежда – все это не придавало Самсону уверенности. Однажды мама пообещала, что, когда он повзрослеет, все изменится в лучшую сторону. Самсон поверил ей на слово и, как только видел падающую звезду, тер живот и пухлые щеки в надежде, что будущее, о котором говорила мама, наступит уже завтра.

К несчастью, лишний вес не покидал его. Не сходил с него и природный коричневый цвет, из‑за чего Самсона иногда называли глиняным человечком. Не мог он избавиться и от косолапой походки, и еще много от чего. И пока будущее было туманным, а прошлое унизительным, Самсон проводил время в уединении. Так было спокойнее.

Запирая калитку на засов, мальчик еще не знал, что вечер субботы для него не закончился. Пакеты стали легкими по сравнению с тем, какими они были в магазине, и Самсон позабыл о боли в спине. Решив, что странности произошли на нервной почве, он прошествовал в кухню, где мама сообщила, что ему придется еще раз пойти в магазин, потому что она забыла о специях к завтрашнему обеду. Самсон вспылил, но мама быстро погасила проявление его недовольства.

– Завтра у отца день рождения! – строго сказала она. – С утра я буду печь торт и готовить его любимое печенье. Для этого мне нужен ванилин. Следовательно, ты сейчас же наденешь куртку, обуешься и побежишь обратно в магазин. Иначе никаких походов в горы в воскресенье! Будешь сидеть за учебниками, пока информация из них не посыплется у тебя из ушей. Я не шучу, Самсон!

Самсон взвесил два предлагаемых варианта развития событий и пошел в магазин.

Главная улица хутора Убых была для прохожих не настолько узкой, чтобы столкнуться лбами, но и не настолько широкой, чтобы пройти мимо незамеченными. Поэтому по дороге в магазин Самсон смотрел во все глаза, чтобы заранее увидеть идущих навстречу людей. Он надеялся проскочить в магазин до того, как семья Покойченко вернется из города, но едва отвлекся на шум со стороны железной дороги, как два силуэта возникли перед ним и одному из них Самсон изрядно отдавил ногу.

Кто‑то ойкнул. Самсон почувствовал запах духов. Шелест пакетов ознаменовал, что люди перед ним живы и пытаются разойтись.

– Извините, – вежливо сказал мальчик. – Так темно, что я вас не заметил.

В ответ хихикнули. Оба силуэта остановились.

Луна вышла из‑за облаков, осветив контур главной улицы.

Самсон почувствовал, как от смущения становится шаром. Он наступил на ногу женщине. Теперь она отстранилась от него и, не в силах пойти дальше, принялась поправлять туфлю. Самсон тоже хотел отстраниться, но сделал это неловко и чуть не упал.

– Ничего страшного, – сказала женщина, справившись с туфлей. – Темнота и правда небывалая. Если бы не магазин на въезде, мы бы и улицу не нашли. Правда, доча?

– Ага.

Самсон обомлел. Он первый раз услышал ее голос, и этот звук показался ему настолько чистым, словно с небес откликнулся ангел.

– А вы здесь давно живете? – обратилась к нему мама девочки.

Самсон поднял голову и в неясном свете увидел лицо столь безропотное и утомленное, что нельзя было сказать, злится женщина или радуется. «Наверное, у северных народов у всех такие лица, – подумал мальчик. – Они по‑своему красивы и притягательны, но главное в них другое. Такое лицо невольно внушает любовь и доверие, и чем дольше в него смотришь, тем ближе становишься. Хотел бы я сам иметь такое лицо».

Он вздохнул и сказал:

– Всю жизнь.

– Вы, наверное, сын…

– Андрея и Маргариты Семьяк, – представился он. – Меня зовут Самсон.

– А меня – Юлия, – женщина протянула руку, и Самсон ее почтительно пожал.

Ладонь у нее была теплая и сухая, а у него – горячая и мокрая. Одного касания хватило, чтобы ощутить близость, заставившую его еще сильнее взволноваться, а ее – улыбнуться. «Эти кривые, ни к чему не годные руки, – подумал мальчик. – Как я вас ненавижу!» Чуть позже он решил, что этого момента могло и не быть, коснись он ее любой другой частью тела, нежели той, что у него потела больше всего. Самсон отступил на шаг, ожидая, что женщина потянется в сумку за салфеткой, как делали многие из его одноклассниц, когда он к ним прикасался.

Вместо этого Юлия одернула платье и как ни в чем не бывало продолжила:

– Моя дочь Аня.