Волчьи ворота

– Инцидент случился в первой половине дня в субботу, – ответила завуч. – Директора поставили в известность только сейчас, поэтому всех подробностей мы еще не знаем. Скорее всего, к обеду что‑нибудь прояснится, но на данный момент я больше ничего добавить не могу.

Самсон изумленно слушал завуча. Столбик ртутного термометра в его голове рос, и осадки собирались выпасть уже очень скоро.

Пожалуй, главный вопрос, прозвучавший в первые минуты после выступления завуча, состоял в том, жив ли Георгий. И, если бы Самсона не захватила волна страха и онемения, он бы задал его. Однако сделать это ему так и не довелось. Все было ясно без слов. По классу прокатился рокот. Девочки всхлипывали, мальчики вздыхали. Завуч и учительница по биологии попытались как‑то успокоить детей. Прозвучали добрые слова надежды и благодарности. Кое‑кто вспомнил о хороших поступках Георгия. Другие выразили соболезнование его семье, где один бандит растил еще, как минимум, двух. Класс внезапно стал единым коллективом, и даже на Самсона изредка падали взгляды ребят, в которых он впервые не видел никакого злорадства.

– Я очень вас попрошу собраться с духом, – закончила свою речь завуч. – В этот сложный период семье Георгия, как никогда, нужна наша поддержка. И… мы собираемся открыть школьный фонд по сбору средств для помощи в организации траурного мероприятия. На втором этаже напротив моего кабинета будет размещен ящичек. Ребята, – она сделала короткое отступление, – опустите туда, пожалуйста, кто сколько сможет. Я лично передам деньги матери Георгия.

Класс отреагировал мертвым молчанием.

Когда завуч ушла, урок биологии перешел в режим обсуждения, что же могло случиться с Георгием и где его сбила машина. Кто‑то предположил, что во всем виноват водитель. Другие склонялись к тому, что произошла нелепая случайность. Третьи утверждали, что Георгий сам виноват и погиб из‑за своей бесшабашности и легкомыслия. Только один человек в классе не строил никаких предположений. Он знал все, о чем и не догадывались его взбудораженные одноклассники, но молчал, потому что ему было муторно от нелепых масок на лицах людей, для которых смерть Георгия была лишь очередным поводом поболтать. Девочки изображали скорбь и сочувствие, мальчики – жалость и сострадание, но всем им было одинаково плевать на смерть одноклассника, потому что в глубине души никто не любил Георгия за его выходки, подначивание, хамство и лицемерие. Можно привести еще множество доводов, за что Георгий заработал репутацию изверга и тунеядца, но оживить его они уже не смогут.

Самсон сидел, как застывшая свеча, и ему казалось, что фон голосов вокруг него раздваивается. Он вспомнил, как Георгий кричал ему: «Поделом тебе, Жиробас! Колючки выпустят из тебя жир. Придешь в школу – посмотрим, на кого ты будешь похож!»

«Я‑то пришел, – подумал Самсон, – а смотреть на меня некому. Никто не знает, что произошло в лесу. Никто, кроме…»

Тут он вспомнил Макса и его свиту. Конечно, они знают, что произошло на перевале. Самсон тоже догадывался, но до конца урока просидел смирно и молчаливо. Ему хотелось как можно быстрее очутиться одному и подышать воздухом подальше от неугомонных птиц, расклевывающих трагедию, как стервятники – падаль. С тяжелым камнем на душе он покинул класс биологии сразу после того, как прозвенел звонок.

В «ящичек помощи» Самсон опустил десять рублей и, таким образом, лишился билета на автобус до хутора. Путь домой он собирался проделать пешком, что не было сопряжено с большими трудностями, но навлекало гнев родителей. Самсон не взвешивал за и против. Решение помочь семье Бочаровых родилось в его сердце так же быстро, как порой в нем гасла надежда.

Георгий причинил ему много бед, еще больше мог причинить в старших классах, но Самсон решил оставить эти мысли. Простить человека и дать ему спокойно уйти на небо было для него приоритетом всех желаний. Опуская деньги в ящик, он даже не думал о том, что скажут его родители. Он просто поступил, как человек.

После уроков Самсон вышел из школы через центральные ворота и заспешил к железнодорожному переезду. Если родители не разрешали ему ходить вблизи автодорог, то так же легко он мог добраться до дома по шпалам и тропам, вытоптанным параллельно им. Он уже пересек переезд, когда услышал позади себя тихие поспешные шаги. Самсон обернулся и от неожиданности едва не утратил дар речи.

– Привет, – по его следам шла Аня Покойченко.

Самсон расцвел. После сумрака и душевных тягот он вдруг перенесся на другое поле, где было тихо, уютно и тепло.

– Привет! – отсалютовал мальчик. – На его губах должна была появиться улыбка, но он сдержал себя, чтобы девочка не догадалась, насколько он рад ее видеть. – Что ты здесь делаешь? – опомнился Самсон, понимая, что железнодорожный переезд – совсем не тот путь в Убых, по которому следуют послушные дети. Скорее, это был путь, на котором встречались все остальные.

– Я увидела тебя еще в школе, – сказала девочка. – Решила, что у тебя закончились уроки и ты идешь на автобусную остановку. Побежала, а потом ты свернул и теперь… вот.

Самсон заметил, как она сконфузилась, и попытался объяснить:

– У меня действительно закончились уроки, но на автобусную остановку я не иду. У меня нет денег на автобус. Я отдал их… другому человеку и теперь иду домой пешком.

Глаза Ани на мгновение расширились, но в них не было никакого осуждения. Напротив, Самсон увидел в них восхищение, какое зарождается у ребенка от мысли о чем‑то новом.

– Но это же так далеко…

– Зато интересно, – ответил мальчик и указал вдаль: – Смотри, там наш поселок.

Девочка глянула на лес, куда уходил изгиб железной дороги.

– Если я пойду так, то через час буду у Малого тоннеля. Там надо перейти на тропу и подняться к автотрассе. Оттуда по обочине я приду на развилку. За ней есть другая тропа, она и приведет меня к хутору.

Аня выслушала его, и ее глаза вновь стали широкими. Такими широкими, что Самсон наконец разглядел их цвет. Ее глаза были серыми.

– А ты мог бы взять меня с собой? – осторожно спросила Аня.

Самсон смутился. Идти домой по шпалам не шло ни в какое сравнение с тем, чтобы идти домой по шпалам с девочкой.

– А твои родители не будут ругаться?

Аня подумала, но захвативший ее восторг от надвигающегося приключения не позволил ей отступить.

– Если мы им не скажем, они ничего не узнают. Папа и мама сейчас на работе. Придут домой только к вечеру. Мы же вернемся до того времени?

– Конечно, – заверил Самсон. – Но хочу тебя предупредить: половину пути нам придется идти прыжками. А это не так удобно.

Из маленького строения, расположенного близ железнодорожных путей, появился дежурный.

– Дети! – закричал он. – Поезд подъезжает! Немедленно перебегайте дорогу!