Возврат

Всё чаще и чаще Надя чувствовала вину перед Иваном. Они встречались, иногда ночевали вместе, но близости у них не было. Она много раз понимала, что он хочет, но сдерживается, как может. И, чего таить, она тоже хотела, все же люди. Но не решалась давать выход своим эмоциям. Проснувшись утром, она получила неожиданное сообщение. Обычно он писал ей в десять часов, желал доброго утра и советовал, как одеться перед выходом из дома, краткий прогноз погоды. Сегодня же сообщение пришло уже в семь часов, и содержание его показалось странным. «Когда будешь выходить из дома, оставь ключи в почтовом ящике и не возвращайся, пока я не скажу». «Интересно, что это значит?» Сказано властно и нагло, а, может, и нет, не понятно. Вот именно поэтому она не любила текстовые сообщения: не понятно, какая интонация. Важно видеть лицо, глаза, улыбку при общении с человеком, чтобы понять, что он имеет в виду, или слышать его голос. Но этого не было, только сухой текст. «Ладно, наверное, опять игру затеял». Всё сделала, как он просил, и поехала к Соне.

 

Глава 14

 

Лучшие подруги, как обычно, закатились в кафе. Сонины родители полностью содержали её, и вопрос расходов не стоял. За вторым бокалом вина языки развязались и обсуждения углубились от обычных сплетен к отношениям Нади и Вани.

– Сонька, да ты пойми, я не боюсь, я просто не хочу опять тужиться в родильном, не понятно для кого.

– Ну, а чего сразу родильное? Есть средства, есть голова на плечах в конце концов.

– Да боюсь я этих средств, ещё не понятно, чем прошлое обернётся.

– Странная ты, Надюха, ты думаешь, он вокруг тебя бегать будет, ждать тебя, терпеть, страдать во имя высокой любви, – она притворно закатила глаза. – Просто пока ему ещё не попался другой вариант. Найдётся девочка, умница, красавица, или не умница, поманит его, и побежит, язык высунув, даже думать не будет. Сколько вы уже встречаетесь?

– Четыре месяца.

– Ну ты даёшь, мать.

Надя не воспринимала Сонины слова всерьёз, она знала, что ветер в её голове не утихал. Уж слишком развязную жизнь ведёт подруга.

Сонечка то плачет по потерянной любви, то уже снова смеётся и тащит домой букет. То катается с новым другом на машине, то летит на самолёте с ним куда‑то. Лёша, Андрей, Миша, Дима, Слава – она уже их и не помнила, и на улице не узнала бы. Принимала ухаживания, будучи в отношениях, флиртовала со всеми подряд и всегда оставалась потрясающей, уверенной в себе и интересной девушкой, загадкой.

Надя же, наоборот, помнила каждый взгляд и вздох рядом, каждое прикосновение губ, поцелуй, тем более, для неё это было важно. Она не могла позволить себе даже думать о каких‑то малознакомых личностях. Ни во снах, ни в фантазиях. Отдавалась одному человеку полностью, буквально растворяясь в нём.

– Короче, подруга, сегодня домой вернёшься, сразу с порога на шею ему и в губы, выпей ещё вина и расслабься уже наконец. Дальше тащи его в кровать и всё получится, отпусти страхи, да поцелуй просто, он сам всё поймёт и нормально всё будет.

Надя захохотала от простоты, с которой Соня смотрит на такие вещи. Внезапная боль в левом глазу остановила её смех, зеркальце из сумочки достала Соня.

– Что там? – Надя тёрла глаз, пыталась оттянуть веко, но ничего не помогало, колющая боль сковала её, она не могла открыть глаз. Казалось, это никогда не кончится. Но Соня силой зажала ей голову ладонями и большим пальцем опустила веки вниз, увидела маленькую соринку, к которой прилипла ресница, всё это забилось в самом краю глаза и не давало Наде покоя. Соня без труда вынула сор ногтем, и сразу всё прошло и слёзы перестали течь.

– Всё, поехали домой, – сказала Соня, забирая недопитую бутылку со стола. Они вышли на улицу, уселись в такси. Пока ехали и распивали вино, Наде пришло сообщение: «Можешь приходить, я тебя жду». Она повернула экран к Соне.

– Всё понятно, парень тоже уже терпеть не может, ну и чего вы оба ждёте, как дети малые? На ещё глоток и иди, бери быка за рога, или за что ты там его будешь брать, – и они опят закатились хохотом. Подъехали к подъезду, и Надя вышла, глубоко вдохнула морозный воздух и пошла домой.

 

Глава 15

 

Постучала в дверь. Ваня открыл, и любимый запах его духов наполнил лёгкие. За его спиной она увидела слабое колыхающееся освещение. «Свечи, мммм, романтика, обожаю». Ваня, как всегда, попал в самую точку, угадал во всём: и запах роз, и её любимая музыка, нежный букет цветов, прекрасный ужин и свечи. «У неё просто нет шансов,» – бормотал он себе под нос, когда поджигал свечи, дожидаясь её. Он пригласил её пройти, помог снять пальто. Затем встал на одно колено перед ней, помог расстегнуть ей сапоги и надел тёплые, домашние, её любимые тапочки в форме ёжиков. Поднялся, и его лицо оказалось опасно близко, она немного отстранилась, Иван заметил красный глаз.

– Что у тебя с глазом, ты что, плакала?

– Нет.

– Тогда что случилось?

– Соринка попала.

– Слушай, ты что, думаешь, я шучу? Я серьёзно тебя спрашиваю: что? – но тёплый поцелуй не дал ему договорить, Надя не могла устоять и заплакала, целуя его. «Он идеальный мужчина, он всё чувствует, он как я, мы созданы быть вместе». Её было уже не остановить, прямо на пороге они целовались и обнимали друг друга, Ваня предпринял попытку раздеть её прямо тут, но она резко осадила его и взяла всё в свои руки, утащила его в комнату, теперь она была ведущая. Опять львица проснулась в ней, точнее, Ивану удалось её разбудить. Всё вокруг кружилось, все запахи смешались. Здесь и сейчас для неё всё было решено. «Я буду любить его до конца, я посвящу ему жизнь».

Надя сидела на диване, Ваня сидел за спиной, обняв её и укутав одеялом, остатки ужина на столе и приятное, уютное молчание.

– Ты как? Всё хорошо, милая? – он впервые назвал её не по имени, она резко повернула голову и поцеловала его, теплота наполнила её, ей нравилось новое в их отношениях.

– Всё прекрасно, – и опять повисла пауза, говорить не хотелось, просто лежать вместе и не расставаться никогда. Она не хотела отпускать его, что‑то внутри тревожилось. «А вдруг не вернётся?»

– Оставайся сегодня у меня ночевать, – с надеждой прошептала на ухо.

– Я не могу, ты же знаешь, мне на работу надо. Вижу, что ты боишься, не переживай, я люблю тебя и никуда не денусь, я твой, а ты моя, – он медленно собрался, оделся, поцеловал её на прощанье, крепко обнял и вышел в ночную темноту опустелого двора.