Второй шанс. Книга первая
– Руку, – требовательно приказал Заклинатель.
Я поторопилась к нему, и вложила дрогнувшие пальцы в его ладонь. От этого прикосновения веяло спокойствием и уверенностью в том, что все будет хорошо. И мы продолжили путь к беседке влюбленных, не снимая капюшонов своих скромных темных плащей.
– Так, разойдитесь, пастух и простушка идут целоваться! – крикнул кто‑то, судя по хорошо поставленному голосу и наглым интонациям определенно из магов.
– Ну, девица так себе, а мужик какой‑то косой, – добавил еще один.
– Судя по запаху, это не пастух, а мясник. Имеется так же версия, что перед нами пастух, из любви к своей простушке зарезавший лучшую овцу и продавший мясо на рынке, дабы купить возлюбленной побрякушку.
Я уже отвыкла от подобного. В моем присутствии никто и никогда не позволял себе подобных высказываний, и даже тона. Эльтериан неизбежно был вежлив, все остальные почтительны, и лишь один человек позволял себе быть грубым после того, как я стала принцессой – лорд Каенар.
И когда месье Армель, игнорируя смех и издевательские фразы, привел меня в беседку, и развернув, склонился к моим губам, я почему‑то посмотрела туда, где десять лет находилась сама – в сторону улицы Роз. Там, за резным столиком небрежно восседали его высочество Эльтериан и герцог Каенар. Но если принц определенно забавлялся, выслушивая очередную просьбу от неловкой девицы, то лорд Каенар почему‑то внезапно посмотрел на нас. И вся безмятежность и скука с его лица исчезли, словно сметенные порывом ветра, а взгляд столь черных, что радужки пугающе сливались со зрачком, глаз, нацелился, казалось прямо в мою душу.
– Готова? – тихо спросил Гродари.
А там, на улице Роз, резко поднялся герцог. Столь резко, что стул, на котором он изволил восседать, с грохотом упал на мостовую. И я словно наяву ощутила, как рука в стальной перчатке неумолимо сжимает мой подбородок…
– Они уже не успеют, – прошептал Заклинатель.
И теплые губы накрыли мои.
Мой первый поцелуй в этой жизни, оказался нежным. Приятным, ласковым, успокаивающим, заставляющим ощутить, как ярко светит солнце, сколь много цветов вокруг, и насколько синее сегодня небо.
В той, другой жизни, мой первый поцелуй был абсолютной противоположностью – жестокий, ошеломительный, алчный, иссушающий, пугающий до дрожи в коленях, требовательный. Поцелуй человека, которому не было никакого дела до моих чувств. Поцелуй, который никогда не остался бы лишь поцелуем, не вмешайся принц Эльтериан. Потому что лорд Каенар не спрашивал, и не сомневался – он брал, все что желал, и, когда того желал. И в ту ночь, когда он пожелал меня, служанку его высочества, несущую все еще прикованному к постели принцу чай, его ничего не остановило. Невероятно, мне столько раз после этого было больно, стыдно, и невыносимо, но ту ночь я детально помню вот уже десять лет. Поднос, который вырвали из моих рук и отдали лакею. Жестокую хватку, того, кто был сильнее во всех смыслах. Поцелуй, совсем не невинный, глубокий и требовательный, в котором чужой язык свободно исследует захваченную территорию, воспользовавшись немым воплем жертвы, теряющей надежду на спасение с каждой деталью одежды, срываемой с ее тела.
Вспышка, и сумрак окутавший нас внезапно возникшим посреди яркого солнечного дня серым маревом.
– Ты дрожишь, – произнес Гродари, обнимая меня за талию и прижимая к себе. – Я напугал?
Когда в покои герцога ворвался бледный, шатающийся от слабости принц, на мне оставались лишь короткие панталоны, и я не могла даже прикрыться, ведь мои скрещенные запястья лорд Каенар крепко держал одной рукой, в то время как вторая владела всем моим телом, а грудь он покрывал поцелуями и не желал останавливаться. Безобразный скандал, во время которого я лежу на столе, все в той же унизительной позе, а герцог все так же стоит между моих ног. Объятия принца, укутавшего меня в свой халат и тихое «Все, маленькая, все. Он тебя больше не тронет. Он тебя больше никогда не коснется, обещаю. Не дрожи, я рядом, я с тобой».
– Я не дрожу, это нервное, – поспешила заверить Гродари.
И зажмурилась, стараясь не чувствовать прикосновения его губ. И рук. И тела. Небо, если все это закончится, я проведу остаток дней в женском монастыре, избавив себя от необходимости видеть мужчин. Всех мужчин.
– Место, которое ты указала на карте – это болота, – Заклинатель все так же прикасался к моим губам. – Но там есть избушка, мне кажется, она в большей степени подходит для наших целей.
– Нет, – мгновенно возразила я. – Вам придется скрыться, причем в самые кратчайшие сроки. А потому следуйте моему плану.
– Нас не найдут там, – с улыбкой, которую я ощущала кожей, произнес месье Армель.
– Нас найдут. Примите это как факт и обдумывайте дальнейшие действия исходя из этого факта. И… вы не могли бы поторопиться?
– Вам неприятны мои прикосновения?
Я оставила этот вопрос без ответа.
Говоря откровенно, прикосновения самого Гродари не были неприятны, но я внутренне сжималась при мысли о том, что за этими прикосновениями последуют другие. А они последуют, и мне следовало принять это как факт.
***
У болота свой аромат. Тяжелый, давящий, наполненный влагой и привкусом тины. Я ощутила его еще до того, как наши ноги начали тонуть в мягком торфе островка посреди непроходимых топей.
Гродари мгновенно прекратил прикасаться к моим губам, осмотрелся и произнес:
– Надеюсь, вы знаете, что делаете.
Кивнув, приказала:
– Отпустите корзинку, и раздевайтесь, во время лечения расчесывать кожу нельзя. Могу утешить лишь одним – больно не будет.
И скинув капюшон с головы, я проследила за тем, как месье выполняет мое распоряжение. Над болотом начинался мелкий дождь, капающий казалось из самого серого тумана, без участия облаков. Запрокинув голову, я стояла, стараясь не думать о том, что произойдет после…
Магов сложно обмануть, но возможно. Если знать как.
– Почему вы медлите? – напряженно поинтересовался Гродари.
«Потому что это последние мгновения моей свободы», – с отчаянием подумала я.
И вежливо улыбнулась Заклинателю.
А затем медленно развела ладони – цвет моей магии был ярко‑розовым, с золотым мерцанием. Эльтериан всегда находил это весьма забавным, а я все больше стеснялась использовать свою силу. И сейчас, призвав силу, напряженно ожидала саркастичных или ироничных замечаний со стороны месье Армеля.
Но не последовало ни того ни другого.
– Впервые вижу нечто подобное, – произнес полуобнаженный, бледный от ранения мужчина, – удивительное зрелище. Сходные ощущения я испытал, когда впервые увидел тройную радугу – в теории я знал, что подобные явления имеют место в Небесном городе, но в реальности едва ли не открыв рот как ребенок, стоял, замирая от восторга.
Улыбка тронула мои губы. Невольная, неожиданная, и полная благодарности.