Выбор

В носу начинает щипать, а глаза увлажняются. Я не должна проникаться и придумывать себе того, чего нет и быть не может. По крайней мере с этим наглецом. Поэтому старательно сдерживаю себя и, крепко зажмурившись, ухожу обратно на кухню.

Именно так выглядит обычная среднестатистическая семья: уютный дом, заботливая жена, накрывающая стол к ужину, счастливый ребенок и любящий муж и папа. Только вот незадача – мы не семья, а мужчина, находящийся в моей квартире, ненавидит меня так же, как и я его. И ничего с этим не попишешь.

– Ужин готов! – кричу из кухни, развязывая фартук.

Я не успела переодеться, собрала только волосы в высокую гульку на голове.

Они заходят вместе и на кухне тотчас становится слишком тесно. Какой же Максим все‑таки высокий! А эти его широкие плечи… Чем они так натренированы? Академической греблей?

Никитка гордо усаживается на свое привычное место, а я замечаю, как наглец пристраивается на мое.

Ладно.

«Гостеприимство. Гостеприимство», – как мантру повторяю я.

Мне не стыдно за свою стряпню, и я абсолютно уверена, что получилось съедобно. За те годы, что мы прожили здесь с мамой, она поднатаскала меня в хозяйстве и быту.

– Приятного аппетита! – подсознательно желаю всем сидящим за столом.

– И тебе, мам! – радостно лепечет сынок.

Напрягаюсь, когда замечаю Филатова, замершего с вилкой. Желваки на его скулах перекатываются, а губы стискиваются в тонкую полоску. Я не могу считать его эмоции, но ощущение такое, будто он в первый раз слышит подобное обращение за столом и не знает, что с этим делать.

– Спасибо, – понуро опускает глаза в тарелку. – И вам.

Некоторое время парень разглядывает содержимое своей тарелки, не решаясь попробовать. Затем переводит взгляд на меня, прищуривается и пытается что‑то прочесть в моем лице.

– Надеюсь, я выживу?

Что? Да за кого он меня принимает? Хотя…

– Позже узнаем! – пожимаю плечами и берусь за свою вилку.

Мерзавец посылает мне ответную ухмылку, полную страдания, но в итоге подцепляет кусочек мяса и отправляет себе в рот. В отличии от Никитки, который без энтузиазма ковыряет вилкой рис.

Пока я хлопаю ресницами, Мистер Дьявольские ямочки с аппетитом уплетает ужин, оставляя тарелку практически идеально пустой, чего не скажешь о моей. Всё от того, что мне не лезет кусок в горло. Просто это слишком для меня: мужчина, ужинающий на моей кухне, его близость, всполохнувшая мои рецепторы, сын, заглядывающий с восхищением в рот этому мужчине.

Боже… Устало прикрываю глаза.

– Как на счет добавки? – распахиваю глаза и смотрю в пустую тарелку Филатова.

Вот это я понимаю – здоровый мужской аппетит!

– К‑конечно, – подрываюсь к кастрюлям и выгребаю остатки еды. – Вот, Никита, смотри, как должны питаться настоящие мужчины!

Это я сейчас так сказала? Не хватало еще, чтобы этот осел решил, что я считаю его «настоящим мужчиной». Ругаюсь на себя на чем свет стоит и со злостью шмякаю слипшийся рис в тарелку мерзавца.

На его лице сияет задорная улыбка. Весело ему, ты смотри‑ка.

Недоброжелательно плюхаю перед ним тарелку и сажусь на место.

– Спасибо, – не сводит с меня смеющихся глаз. Улыбается так пригаденько. – Значит, «настоящий мужчина»? – насмешливо выгибает бровь.

И ведь знает, гад, что сейчас я не смогу опровергнуть сказанное, поэтому нагло пользуется этим.

– Конечно! Все спортсмены хорошо кушают, ведь им нужны силы, – нахожусь с ответом я.

– Макс, а ты тоже футболом занимаешься? – загораются глаза у сына. Футбол – это его всё!

– Нет, я пловец, – ах, вот оно что! Значит, пловец. Как же я раньше не догадалась?! – И твоя мама абсолютно права: правильное и здоровое питание –залог успеха. Так что ешь, иначе я твою порцию доем, – выразительно кивает на полную тарелку Никитки.

И если это не чудо внушения и гипноза, то я умываю руки, потому как после незамысловатых и весьма посредственных слов грубияна, Никитка орудует вилкой так, как никогда ранее.

И что? Вот так просто, да? А сколько я танцев с бубнами перетанцевала, сколько уговоров, спекуляций и шантажа конфетами и мультиками перепробовала – бесполезно.

–Мам, Макс, смотрите, я все съел! – гордо заявляет сын, демонстрируя пустую тарелку!

Поблагодарив за ужин, Никитка вскакивает с места и близко подходит к нашему гостю. На его лице палитра из обожания и раболепия.

– А ты посмотришь со мной еще «Трансформеров»? – шепчет на ухо Максиму так, будто это их личный секрет.

Я напрягаюсь. Это выглядит настолько лично и сокровенно, что я чувствую себя здесь лишней и виноватой, что подслушала то, что сказано не для моих ушей.

Замечаю, как напрягаются плечи Филатова. Его взгляд растерянно мечется от пустой тарелки до меня и обратно. Неужели мистер «мне на всех и на все пофиг» нервничает? Нервничает перед ребенком? Максим смотрит на меня с немым вопросом, а я пожимаю плечами, давая ему право выбора определиться с решением самостоятельно.

Филатов по‑мужски скупо еле заметно кивает.

– Спасибо, – все так же на ухо шепчет ему Никитка и уносится в комнату, оставляя нас одних.

Моя кухня и так мизерная, но сейчас она сжимается до микроскопических размеров, где ясно ощущается напряжение. Воздух вокруг нас наэлектризовывается и мне становится трудно дышать. Рядом с этим мужчиной.

– Спасибо, – одновременно произносим мы и оторопело смотрим друг на друга.

Я не понимаю, что происходит, но меня штормит, как подростка. Не знаю, чем занять руки, поэтому хватаю салфетку и начинаю рвать ее на мелкие кусочки. Кажется, мне самой нужен психолог. Прямо сейчас, вот в эту самую секунду, потому что то, что происходит со мной необъяснимо даже мне как специалисту.

Мерзавец наблюдает за салфеткой, ухмыляясь. Его губы сексуально растягиваются, а я нервно сглатываю. Черт.

– Я хотел сказать – спасибо за ужин.

– А я – спасибо за сына, – вот черт, как‑то неоднозначно прозвучало, поэтому спешу себя поправить. – Ну в том смысле, что убедили Никиту поесть. У нас с этим небольшие проблемы. Еще с младенчества, – под внимательным взглядом Филатова кромсаю несчастную салфетку.

– Прости, – выдыхаю и кручу головой. – Не знаю, зачем я это тебе… то есть вам… – кажется, я схожу с ума, а мой диплом психолога сгорает от стыда на полке.

Мой поток несуразного бреда прерывает мелодия моего мобильника. Где‑то из прихожей разносится по квартире трель, и я прошу Никитку принести телефон.

Сын прибегает на кухню, удерживая в одной руке мой гаджет, а в другой… книгу.