Выдыхай

– Я не знаю порадоваться за тебя или посочувствовать, – как‑то потерянно заявляет мой менеджер и по совместительству лучший друг, падая на диван рядом со мной.

– Радоваться, конечно, – говорю с похоронным видом. Ведь несмотря ни на что, я рад, что она теперь в безопасности. Пусть не со мной

Не может быть, чтобы это был конец! Моя идеальная девочка, половинка моей души. Она не может просто так взять и отказаться от меня! И могу ли я отказаться от неё после всего?

 

 

 

5

 

МАРИ

 

Ночью вышло урвать всего пару часов сна. И снова кошмары. Нет сил встать с кровати и нет сил заснуть опять. Раньше Кир успокаивал меня, и в его руках засыпать по‑новой было не страшно. Теперь мне придётся учиться справляться самой. Это пугает. И я привыкла за последние два года к ранним подъёмам, поэтому уже в шесть утра мне не сидится на месте. Мои все спят после вчерашнего длительного перелёта и насыщенной откровениями ночи. Поэтому одеваюсь и тихонько выхожу из номера, чтобы побродить по городу. Поздороваться с ним. Все надежды на спокойную прогулку тают, стоит мне только выйти в коридор. Похоже, я напугала родителей своим исчезновением гораздо сильнее, чем они хотят показать, потому что в коридоре меня ожидают сразу три охранника. На секунду прикрываю глаза, чтобы не сорваться на людей, которые просто выполняют свою работу, выдыхаю и упрямо отправляюсь на задуманный променад. Трое крепких мужчин следуют за мной по пятам, и это напрягает гораздо больше, чем возможное нападение. Лёгкие кроссовки не предназначены для таких сумасбродных идей, ноги быстро замерзают, но я продолжаю бродить по улочкам, занесённым снегом, кутаясь в пальто, наслаждаясь уже тем, что мне не надо закрывать своё лицо от окружающих. Тёмные и почти безлюдные улицы кажутся чужими, но такими манящими. В конце концов, посиневшие щиколотки заставляют меня вернуться в отель. В гостиной номера меня встречает Лиз, она единственная пока проснулась. Увидев мой шмыгающий нос, она ругает меня совсем как маленькую и отправляет в горячий душ. Когда выхожу снова, вся семья уже в сборе. Сегодня утром они опять то и дело обнимают меня, точно не могут поверить, что я здесь. После сумбурного завтрака, папа и Колин зовут меня в кабинет, плотно закрывают двери, смотрят внимательно, когда уточняют, готова ли я звонить Самиру. Что за глупый вопрос – конечно, нет. Но это просто надо сделать. Папа набирает номер и включает громкую связь, отец Кира берёт трубку уже после третьего гудка. Здоровается вежливо и интересуется, чем может помочь. Папа предлагает ему перейти на видеосвязь и, получив согласие, меняет режим и переводит звонок на плазму. Самир, судя по всему, находится у себя в кабинете. Я до поры до времени стою вне зоны охвата камеры, но когда выхожу из своего убежища, Арафат даже бровью не ведёт.

– Всё‑таки сбежала… – говорит по‑палерски. Колин смотрит на меня вопросительно, намекая, что хочет услышать перевод. «Потом», – качаю головой. Самир же переходит на аранский. – Надеюсь, этот маленький инцидент останется между нами? – спрашивает вкрадчиво.

– Я хочу быть уверенным, что мою дочь не будут преследовать, – папа отвлекает на себя внимание мужчины. – Думаю, никому из нас не нужен громкий скандал.

– Безусловно, – отвечает господин Арафат. – Как вы хотите преподнести чудесное спасение нашей милой Марии? Думаю, версия о том, что всё это время она прожила в отдалённой деревне, спасённая местными жителями, очень близка к истине.

Вижу, что папа уже на грани, и дёргаю его за рукав, обращая внимание на себя. «Не надо», – шепчу одними губами. Папа сговорчиво кивает и берёт себя в руки.

– Я согласна с вашей версией, господин Арафат. В Палере очень отзывчивые жители, – иду на сделку.

Он смотрит на меня пристально, затем говорит снова по‑палерски:

– Кирам любит тебя, Мари, ещё не поздно вернуться.

Закрыв глаза, ищу внутри себя точку опоры, что‑то, что поможет не последовать непрошеному совету. Сердце бьётся в груди как сумасшедшее. Я очень хочу вернуться к своему мальчику. Но есть гораздо более простые и менее страшные способы самоубийства.

– Если любит, поймёт, – отвечаю, наконец, на его языке.

Самир благодарит меня за всё, что я сделала для его сына за эти два года, чем очень меня удивляет, затем прощается и сбрасывает звонок.

– О чём вы говорили? – хмурится папа.

– О любви, – не хочу вдаваться в подробности, а они не настаивают, доверяют мне.

– Но охрана пусть пока будет, – подводит итог Колин. Окей, пусть будет. Не хочу добавлять им переживаний.

В гостиной нас встречают обеспокоенные мама с Лиз, спрашивают, как всё прошло. Выслушав отчёт о проведённых переговорах, успокаиваются.

– Мари, мы назначили перелёт на завтра. Я прошу тебя вернуться с нами в Кио, – говорит папа.

– Да, я не против, – финальный шаг, который отгородит меня от Кирама окончательно. Больно дышать, поэтому я поскорее скрываюсь у себя, где глупо даю волю слезам. Мама, впрочем, следует за мной, ничего не говорит, просто обнимает. И я смею надеяться, что жизнь вскоре станет чуточку прекраснее. Как минимум на один океан.

И к счастью есть тот, кто всегда вытянет меня со дна. Мы, наконец, созваниваемся с Нейтом. Друг в своей излюбленной манере обзывает меня бессовестной тупицей, и требует больше не ввязываться в переделки без него. Он говорит куда более грубо на самом деле, это же Нейт, но я слышу облегчение в его голосе. Я тоже скучала. Говорит, что он будет в Кио уже завтра, хоть и ненадолго, и я предвкушаю встречу. Этот разговор дарит надежду, что мир снова станет прежним.

Наступает завтра и я оставляю позади не только знойную Палеру, но и снежную Арану. Огонь и лёд. Кира и Алекса. Хватит с меня экстремальных температур.

Я опять обживаю свою старую комнату в папиной квартире, привыкаю понемногу. Тишина и покой. Толстая вата вокруг сердца – не стоит разбивать столь хрупкую вещь на ещё большее количество осколков.

 

АЛЕКС

 

– Как ты, приятель? – спрашивает Марк на следующее утро.

– Паршиво, дерьмово, отстойно – выбери вариант, который тебе нравится больше, – отвечаю другу.

– Что думаешь делать?

– Не знаю, скоро действительно крыша съедет от этого всего, – потираю переносицу, в надежде унять головную боль.