Заноза в его сердце
– Пойду его удивлю, – усмехаюсь. – Где он? У себя?
– Да. Прошу тебя, не ругайтесь, – чуть ли не умоляет меня.
И я ее понимаю. Потому что после наших с отцом препираний, разговоров на повышенных тонах он отыгрывается на матери. Хоть она и молчит, но я уже не раз слышал их ругань. И так было всегда. С самого детства, сколько себя помню. Даже раз высказал об этом ему, за что получил в морду‑лица. Да‑да, с припиской: не лезь в отношения родителей, тебя они не касаются.
Было дело, просил мать переехать ко мне, оставить его. Как можно жить с таким тираном? Но она жалостливо улыбалась и говорила, что не может его одного оставить. Любовь зла? Да ее нет, как по мне.
Подойдя к кабинету отца, застываю у двери. Слышу его голос. С кем‑то разговаривает по телефону, видимо. Как у пацана сердце заходится в пляс. Давно пора ломать в себе это поганое чувство.
Открываю дверь, отец стоит лицом к окну.
– Да, Ланочка, не переживай. Поартачится, нагуляется и приползет к тебе. Ты же знаешь моего сына. Конечно, милая, я полностью тебя поддержу. Наша семья тебя знает с пеленок, лучшей кандидатуры Леону не найти. Все под контролем, – лилейным голосом говорит отец.
Я хлопаю дверью, чтобы он, наконец, увидел меня. Как я и думал, оглянулся и тут же свернул разговор.
– Ты что тут делаешь? – чуть ли не отбрасывает гаджет на стол.
– Заехал вас проведать, – усмехаюсь, проходя к креслу под его пристальным и недовольным взглядом.
– Ты должен быть в…
– Кому должен? Тебе? Так я сделал все, что было запланировано. У меня здесь имеются свои дела. И ты прекрасно знаешь, какие. А ты мне палки в колеса вставляешь. Я надеялся получить от тебя поддержку, но никак не вот это все, – развожу руками, так и не сев в кресло.
Нет, скандала не избежать.
– Ты ослушался, – рычит он.
– Да, – усмехаюсь. – И не зря. Тут, оказывается, мне будущее устраивают.
– Ты слышал.
– Слышал. Не думал, что ты заделался в свахи. Браво, отец, – хлопаю в ладоши.
– Не ерничай. Я стараюсь для тебя.
– “Все ради тебя, Лео”, я это слышу с самого детства. И кто бы знал, как я ненавижу эту фразу. Но только учти, отец. Не сбыться твоему плану женить меня на Лане. Женись сам, если тебе так надо удовлетворить свое сраное эго.
Разворачиваюсь, открываю дверь и выхожу. Нет желания оставаться здесь хоть на минуту. Вся жизнь под гребаным контролем.
– Стоять! – звучит команда.
Да только мне плевать. Год назад остановился бы и выслушал, какая я неблагодарная скотина. Но не сейчас. Направляюсь в прихожую.
– Лео, я думала, ты на ужин останешься, – выходит мать и разочарованно наблюдает, как я обуваюсь.
– Не сегодня, мам, прости, – целую ее в щеку, чуть приобняв и, не дожидаясь, когда появится отец, выхожу из дома.
За руль, и по газам. Выезжаю на трассу, еле входя в поворот. Зарядил дождь, как назло. Спидометр зашкаливает. Дворники практически не справляются со своей функцией, работая на пределе.
Адреналин в крови зашкаливает, так же, как и скорость. Еще один поворот, но машина идет юзом, и глаза ослепляет свет фар встречной машины.
Удар…
Глава 2
Тая
Грохот. Еще раз этот громкий звук повторяется. Морщусь, все еще не открыв глаза. До будильника, уверена, еще есть время. И за это время прекрасно можно было поспать. Но, видимо, дома новый “концерт” с битьем посуды, которой и так почти не осталось. Натягиваю одеяло, скрываясь с головой под ним. Нет, надо было оставаться у бабули. Но ведь мать ей вытреплет все нервы. А у бабули сердце больное.
Иногда я задаюсь вопросом. Почему меня родила именно эта женщина?
Но, как говорят, родителей не выбирают. Но вот судьбу мы делаем сами…
– Тая! – слышится крик матери.
Все, покоя мне не видать. Надо бы по‑быстрому свинтить из дома, желательно с вещами.
Дальше слышатся приглушенные голоса матери и ее сожителя. Снова что‑то не поделили.
Выбираюсь из‑под одеяла и быстро одеваюсь. Собираю волосы в пучок и быстренько собираю в рюкзак все нужные мне вещи. Ближайшие пару дней я тут показываться не собираюсь.
В него летят тетради, старенький ноутбук, кое‑что из вещей. И телефон, самое главное.
Открываю дверь, выглядываю в коридор. Никого.
Но стоит сделать шаг, как из кухни, словно почувствовав меня, выглядывает мать.
– Куда собралась? – упирает руки в бока, перекинув полотенце через плечо.
– В институт, – говорю почти правду. Черт, я ведь даже не посмотрела, сколько сейчас времени.
– В семь утра? У тебя кто‑то появился? – летят в меня вопрос за вопросом.
На последнем я начинаю смеяться, не вспомнив, что за это могу схлопотать тем же самым полотенцем.
И эта мысль приходит ко мне позже прилетевшей влажной тряпки. Боль как вспышка. Тут же замолкаю, касаясь щеки. Отступаю на шаг.
– Не смей так себя вести, – заявляет она. – Все шляешься где не попадя, что люди скажут? Чем ты вообще занимаешься?
– Люди? Ты серьезно? Если бы тебя это беспокоило, ты бы не притащила сюда своего алкаша. И сама бы с ним не принималась пить. Что с тобой стало? Как умер отец, ты словно с ума сошла, – выдаю то, что так долго копилось во мне. Я ведь никогда не разговаривала с ней в таком тоне.
– Ты как с матерью разговариваешь? – из‑за маминого плеча выглядывает он, тот, с появлением которого, кажется, наша жизнь стала разваливаться со скоростью звука.
Отца нет уже почти год. Буквально через полгода мать познакомилась вот с этим существом, которое считает себя здесь полноправным жителем и членом семьи. Качает права и пытается меня воспитывать.
– Вас забыла спросить, – говорю, но снова отступаю к двери, натягиваю кроссовки и хватаю куртку с вешалки.
– Там матери помочь надо на кухне прибраться, – словно не слышит меня мужчина. Фу, даже мужиком‑то назвать его сложно.
– Сам убирайся, все равно не работаешь, – пробубнила я и, дернув дверь, выбралась из квартиры.
