Запах скошенной травы

– Шумный, яркий. Когда я там был, было довольно… прохладно. Мне больше понравилась Айнокура в префектуре Тояма. Сикарава‑го тоже показалось мне местом изумительной живописности. Я даже до сих пор подумываю о том, чтобы перебраться туда, да не решаюсь.

– Сиракава‑го… Я только фотографии видела одной старой знакомой. Красивое место. Это же деревня? Она ведь меленькая и окружена глубоким‑глубоким лесом, да? Правильно поняла?

– Да. Лес там глубокий и тёмный. Зимой беспросветен от слова совсем. Мы тогда поднимались в гору Нингё северно‑восточней Сиракавы‑го.

– Вы же были в Токио. Или вы не только в столицу ездили?

– Не только. Быстро устали от городской суеты, поэтому хотели заняться природным туризмом. Посетили пару деревушек, городков, храмов и парков. В общем, как уже и сказал, – занялись природным туризмом. В горы лазили.

– И как? Понравилось?

– Да, – сжав желваки до скрипа, выдавил из себя Леон. – Очень даже. Никогда не забуду.

– А почему переехать не решаешься?

– Прямо сейчас понял, что вовсе этого не хочу. Слишком живописно. То ли дело здесь – всё серое и с наступлением холодов становится лишь серее. Культура серая, погода серая, люди серые. Всё прямо так, как надо. Глаз не замыливается.

– И поэтому у тебя самый яркий сад во всей округе, – усмехнулась Мизуки.

– Ничего не ускользает от твоего взора. Заболтались мы. Мне пора ехать.

– Хах, попался! Ну ладно, хорошо. Не забудь краски!

– Конечно, милая. Спасибо за завтрак – как всегда, невероятно вкусно.

Переодевшись в тёмные штаны‑карго из высокотехнологичной ткани, чёрную футболку с длинным рукавом и бомбер с вертикальными рельефными полосками, натянул на голову чёрную кепку, распустив волосы. Быстро всунул ноги в простые чёрные кроссовки из кожи и прошёл к гаражу, прилегающему к дому. Внутри на выбор расположились «УАЗ Хантер» оранжевого цвета и глянцево‑серый Lexus LC 500 Sport+. Выбор, очевидно, пал на «Лексус». Сев в салон, обшитый сверхкачественной чёрной кожей, Леон запустил сердце своего зверя. Словно панель космического корабля, замигали информационные панели. Переключив режим на рукояти передач на Sport, Леон прожал педаль газа, и дикий рокот тетраморфа с головами льва, тигра, ягуара и гепарда протяжно зарычал из своих турбин. От этого звука настроение всегда становилось лучше. Проехав на скорости двадцать‑тридцать метров в час по узким улицам коттеджного посёлка, где он поселился, Леон выехал на трассу А‑370, устремив свой пронзительный радостный взгляд на бесконечную дорогу, предстоящую ему. Передвижное царство кожи, алькантары и карбона, похожее на космический корабль, наполнилось плотным звуком исполнителя Night Lovell, слушать которого можно было в основном лишь во время поездки на скорости за сто восемьдесят километров в час. Леон вдавил педаль в пол, серая молния на чудовищной скорости сорвалась с места, подняв стрелку тахометра до трёх тысяч оборотов.

 

Через двадцать минут Леон уже парковал свою зверюгу у рынка, где в основном он закупал рыбу и мясо. Всё остальное могла привезти доставка. Предпочитая долго не гулять без дела, он сразу направился в небольшой рыбной лавке, за которой стоял огромный контейнер, в котором поддерживалась минусовая температура. Ещё на подходе он увидел того, кого хотел бы увидеть.

– Добрый день, Люда.

– О, Лёвушка! – вроде как искренне обрадовалась ему Люда: слегка полная женщина лет пятидесяти, обладавшая уникальным перманентным румянцем на щеках и ничем не выводимой жизнерадостностью в любое время суток, года и метафизического расположения Земли в космическом пространстве. Она была из тех, кому, как говорится, «всё побоку», – не волновал её ни ретроградный Меркурий, ни слабое положение Луны. Её муж держал небольшое рыболовство и справлялся с ним более чем хорошо. По какой‑то необъяснимой причине самые вкусные и жирные рыбины любили попадаться именно ему – мистика, но факт. – Давне‑е‑е‑е‑нько тебя не было! Где пропадал?! Мы уж подумали, что ты уехал куда иль рыба наша разонравилась тебе! Юра весь на ушах стоял! Всё задавался вопросом! – быстро, даже скорее слишком быстро и живо говорила Люда.

– Да как‑то всё лень в город было выехать.

– Чего лень‑то?! Тебе ехать‑то тут минут тридцать! – уже пятый год повторялся этот неформальный диалог.

– Двадцать.

– Шумахер! – подытожила она, а затем в ней проснулась коммерческая жилка. – Так ты за рыбкой же? Иль просто соскучился?

– Ну уж точно не для того, чтобы по рынку бесцельно бродить.

– Так бы с этого и начал! А то лень, то сё, то то! Рыбу мне дайте, и всё! Я того! Ну ладно! Чего в этот раз дать? Смотри, какая у нас сёмга попалась – вкусная до невозможности. Только тебе предлагаю.

– Много же у меня тут близнецов, получается.

– Вот ещё чавыча есть, – не обратила на его замечание внимания Люда. – Есть цельные тушки, если нравится разделывать, ну и выгоднее так будет. Муксун вот! Палтус есть! – показывала на свои сокровища с неподдельной гордостью хозяйка лавки.

– Да что ты вот начала? Три года же уже покупаю одно и то же.

– Знаешь, что?

– Что?

– Только глупый портной будет работать со своими клиентами по старым меркам. Умный портной каждый раз снимает новые со своих клиентов.

– Умно… Но мне как обычно.

– Так ты бы с этого начал! Ё‑моё! Распинаюсь тут стою! – рассмеялась Люда, бывшая будто древним примитивным божеством матери‑земли и жизни, смешанным с древнегреческим Дионисом, который всегда был «хорошеньким» подлецом.

Затем она сложила в плотный термостойкий пакет около пятнадцати килограммов резаных стейков форели и посчитала сумму на калькуляторе.

– Двадцать две. Скину пару тысчёнок – ты у нас так один берёшь с размахом.

– Спасибо, – спокойно ответил ей Леон, немного улыбнувшись, и передал деньги. – Хорошего тебе дня. Юре привет – я никуда не делся и особо не собираюсь исчезать.

– Ой, спасибо‑спасибо, Лёвушка! Ох, исчезать это, как говорится: «Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему свои планы». Ну, давай, тебе тоже всего хорошего! А‑то я тебя замучила!