Запрет совпадения. Телевизионно-фантастическая книжка
– Похоже, холодильник я тоже купил только вчера…
Накинув куртку, Лёха вышел из квартиры.
Прямо напротив парадной стоял его новенький старенький «Москвич». Грустно взглянув на имущество и понимая, что торжественный подъезд к зданию телецентра придётся отложить по состоянию здоровья, Лёха поплёлся на маршрутку, купив в угловом магазине бутылку минералки.
* * *
– Выглядишь не очень – приветствовал Лёху видеоинженер Ваня Николаев – хотя какая разница, всё равно твоего лица из‑за видоискателя не видно!
– Да пошёл ты! Накамерный свет не забудь, шутник! Э, ты что делаешь? – увидев, как Ванька колдует над камерой, заорал Никитин – Мы что с Бетой поедем?
Бетой называлась удобная и надёжная видеокамера старого типа, так сказать, снятая с вооружения, правда ещё сохранившаяся на некоторых студиях. Но прогресс брал своё, и на смену аналоговым, уже давно пришли цифровые технологии.
– Все Дивикамы разобрали, так что берём что есть! – спокойно пояснил Николаев.
– А логотип то почему такой древний? – на камерном боку красовалась белая поцарапанная пятёрка в ромбе – уже лет шесть, как другой?
– Я ж говорю, берём что есть! – парировал Ванька – И потом, тебе не кино снимать, а интервью. А для съёмки интервью, что тебе сегодня нужно?
– Пивка мне сегодня бы нужно…
– Дурак ты! Штатив тебе нужен, поустойчивей, чтобы и камеру удержать и тебя!
– Да пошёл ты! – сегодняшний Лёхин словарный запас оставлял желать лучшего – Давай я что‑нибудь тоже возьму и пошли грузиться.
– Иди уже, грузчик! Я как‑нибудь сам…
– Вань – уже дружелюбно попросил Никитин – Я дойду до автомата, тебе кофейку взять?
– Да, возьми. Мне – с молоком, а себе – с коньяком!
– Там что, и такой есть? – удивился Лёха, но, поняв, что Ванька опять прикалывается, выдавил из себя привычное – Да пошёл ты!
Через несколько минут он с двумя одноразовыми чашечками вышел на улицу. Николаев уже загрузил камеру со штативом в редакционный микроавтобус и курил, не обращая внимание на умоляющие взгляды водителя типа «Поехали, опоздаем…».
– С коньяком не было! – Лёха протянул Ваньке кофе – Корреспондент‑то где?
– Здесь я! – из автобуса раздался голос Ленки Сергеевой
– Ленчик! – удивлённо констатировал Никитин, забираясь в автобус – Вот уж не ожидал тебя здесь встретить. Ты где пропадала?
– Потом расскажу, поехали!
Лена Сергеева пришла работать на студию, как и он, два года назад, после первого курса института телевидения, виртуозно совмещая карьеру корреспондента с учёбой. Они часто вместе ездили на съёмки, даже один раз в командировку, где Лёха попытался приударить за ней, но был отвергнут, потому что «завтра такую рань вставать». Потом они вместе делали сюжеты для утреннего шоу, а потом Ленка пропала. То есть нет, конечно, они иногда виделись на студии и в институте, но вместе не работали, и чем она занимается, Никитин не знал.
Автобус медленно отъехал от здания телестудии, но покатил не в сторону ворот, а куда‑то в глубину телецентровского двора.
– Куда это мы? – Лёха был удивлён
– Новенький? – не оборачиваясь, спросил водитель.
– На мойку – перебила его Сергеева – к депутатам на грязных машинах не ездят!
– То они торопятся, то на мойку им надо – заворчал Никитин – я бы ещё полчаса мог спать!
– Вот и спи!
– Вот и буду!
* * *
Как и обещал Ванька, штатив он взял хороший и устойчивый. Камера стояла твёрдо. Лёха, нежно прильнувший к видоискателю, тоже. Он умудрился проспать и мойку, и дорогу до депутата. В принципе, он проспал бы и самого депутата, но кто‑то ведь должен был всё это снять.
Ленка почти не задавала вопросов, а депутат Гавриленко нёс какую‑то ахинею – что‑то про перестройку, гласность и консенсус. Особенно потрясло Никитина то, что «Работа средств массовой информации, наряду с основными законами, должна подчиняться определенным и равным для всех средств массовой информации требованиям, отражающим меру дозволенности». А когда Гавриленко добавил, что «Работа узконаправленных средств информации, наряду с основными законами, также должна подчиняться определенным требованиям, но границы меры дозволенности для них в рамках их узкой специализации должны быть изменены, исходя из максимально возможной широты освещения выбранного данным средством информации узкого направления», Лёхин мозг, так активно работавший с восьми утра, отключил органы звукового восприятия и сознание оператора досмотрело кино про депутата в полной тишине.
– Что ты снимаешь? «Стоп» нажми. Он уже ушёл! – Ванька тряс Никитина за плечо – Уснул опять? Сворачиваемся! Всем спасибо, все свободны!
– Слушай, Вань, а ты на монитор не поглядывал, мне кажется, я в какой‑то момент того, отрубился?
– Ты? Отрубился? Да ты как ненормальный дулом вертел – то на Ленку, то на Гавриленко. Хотя, на Ленке ты подольше задерживался… Шучу, шучу! Нет, всё нормально было. И крупности менял и в фокусе всё. Пошли уже, папарацци!
– Я в туалет и догоню!
Когда он вышел на улицу, Николаев с Сергеевой были уже в автобусе.
– Меня около «Ленфильма» высадите? – залезая на заднее сиденье, попросил водителя Лёха.
Тот вопросительно посмотрел на Лену, потом на Ваньку.
– Как скажешь, Лёшенька, прервала повисшую паузу Сергеева. – Водички хочешь?
– Давай! – Никитин жадно опустошил половину бутылки. – Спасибо, Ленчик!
Он несколько раз зевнул и вдруг, моментально отключившись, захрапел.
– Поехали, быстрее – скомандовала Лена водителю – он проспит минут тридцать, не больше.
– Успеем! – микроавтобус с визгом рванул в сторону студии.
