Защити меня

Когда воздействие низких вибраций достаточно ослабевает, немного выдыхаю. Разворачиваюсь и теперь ползу нормально – головой вперед, а не как сбрендивший паучок. Но ползу недолго – неожиданно впечатываюсь во что‑то прямо лбом. Чтобы не ойкнуть прикусываю язык. Из глаз искры, страха нет – не успеваю напугаться. Неопознанный объект вздергивает меня за шиворот и приподнимает над землей. Все‑таки ойкаю.

– Сам придушу, если выживешь, – шипит мне в лицо Керстин, а потом, что есть силы, швыряет вперед.

То есть обратно относительно направления моего первоначального движения. С криком я пролетаю небольшое расстояние, потом падаю и дальше качусь кубарем. Кое‑как остановившись и определившись в пространстве, понимаю, что меня снова скручивает. Вскакиваю, но взрослый гуль уже мчится на меня огромным вихрем. И да, увидеть это и в темноте не проблема. Ору, что есть мочи, и бросаюсь в сторону наставника. Очевидно, Керстин решил, что сегодня я побуду в роли наживки. Хочется выругаться в голос, но легкие и так уже разрывает.

За спиной раздается мерзкое попискивание. Это выводок спешит за матерью. Или отцом. Не разобрать толком эту нежить, но точно знаю, что гулям и одного родителя достаточно. Оборачиваюсь – а взрослой особи не видно. Вряд ли я бегаю быстрее, значит, сейчас будет сюрприз. И точно – вонючая махина выскакивает откуда‑то сбоку и валит меня на землю. Задыхаясь от запаха мертвечины, делаю, как учили – переворачиваюсь и защищаю голову и шею руками. Гуль – тварь тупая, будет есть, что под нос суют. К тому же живые не самое любимое его блюдо. Сейчас он, скорее, гнездо защищает. Чувствую, как острые мелкие зубы впиваются в руку около локтя, и начинаю вопить. Получается жалко и глухо – вряд ли Керстин сможет найти меня по этому полупридушенному писку. Эх, неужели это все?

Через мгновение вонючая туша на мне обмякает и перестает чавкать, всасывая мою кровь. Еще секунда и труп гуля слетает с меня. Наставник зло смотрит, стоя рядом, и даже не пытается помочь. Но это нормально – он же мне не мамка. Ржу как припадочная, зажимая рану на руке.

– Долго скалиться будешь? – рычит на меня. – Вставай уже, Мар!

– Давай еще полежу. Там где‑то детишки бежали.

– Детишек я первых достал, поэтому тебя, дуру, и покусали.

Наставник добавил несколько непечатных слов. Смотрю на его силуэт на фоне звездного неба и улыбаюсь. Не удивлена совсем, что сошла с дороги и залезла на кладбище, пока о нем думала. Кто виноват, что он самый замечательный мужчина, который встречался в моей жизни? Точно не я…

Кое‑как встала. От голода и пережитых эмоций немного качает.

– Сама дойдешь?

– А мы далеко?

– А ты как думаешь?! Или мы часто рядом с кладбищами обживаемся?

Понимаю, что снова выставила себя тупицей. Разумеется, до схрона еще прилично топать.

– Дойду, – бурчу и отряхиваю одежду.

– Отлично. Нам туда.

Указывает рукой, чтоб уж точно не перепутала, видимо. Какое‑то время топаем молча. Буквально чувствую кожей, как сильно Керстин злится. Рана горит огнем, но это не страшно. Гули не ядовиты, а трупный яд с поверхности зубов не сможет быстро отравить меня.

– А некроведьма?! – вдруг осеняет меня.

Не бывает двух колоний гулей так близко друг от друга. Значит, гуль тот же. А вот где его хозяйка?

– Мертва, – отвечает кратко и протягивает конфету.

Хватаю предложенное лакомство со скоростью молнии, разворачиваю и сую в рот. Ну и что, что в рюкзаке полно сладкого, это же знак расположения от наставника. Жую, щурясь от удовольствия. Я не могу позволить себе покупать такие дорогие сладости. Вкус темного шоколада с марципановой начинкой… Ммм…

– Спасибо.

– На здоровье, – цедит сквозь зубы.

Понятно, еще не прощена. Ничего страшного – приготовлю что‑нибудь вкусное, приберусь, постираю, сдам нормативы нормально… Возможно…

Последние метры до схрона я уже буквально ползу. Устала, оголодала, замерзла, потеряла немного крови. Рана начала затягиваться, ну в моем случае это не благо. Яд все равно нужно будет вычистить, а наш лекарь не очень‑то нежен с девушками. В дверь замаскированную под сваленное дерево, мы вваливаемся одновременно. И даже тусклый свет коридора ослепляет поначалу. Зажмуриваюсь, прижавшись к наставнику, чтобы устоять на ногах.

– Ларс! – орет Керстин. – Мар гуль цапнул!

– Неужели?! – притворно удивляется лекарь и ржет в голос.

Вот же сволочь! Отталкиваю Керстина от себя и смотрю на него тяжелым взглядом. А он, оказывается, тоже весь в крови. В своей и чужой, рукав порван от плеча до кисти, на шее глубокая царапина, на щеке ссадина.

 

2

 

И вот мы сидим на узких больничных койках. Ларс суетится вокруг наставника, а я изо всех сил пытаюсь не грохнуться в обморок. Наш лекарь очень щедро смазал укус какой‑то серой гадостью. Жжет так, что выть хочется. И по потолку при этом бегать.

Керстин держится молодцом – сжал зубы и молча терпит ругательства Ларса. Не спорит, не огрызается, хотя мог бы. Его, к счастью, только оцарапали, погрызть не смогли. Эх… Буду ли я когда‑то таким же отличным охотником? Когда только влезла в эту авантюру, думала, что да. А сейчас от уверенности почти ничего не осталось.

Задумчиво скольжу взглядом по обнаженному торсу Керстина… Кажется, давно знаю каждый шрам, каждую родинку. Рисунок любой татуировки могу повторить и с закрытыми глазами… Но отвести взгляд выше моих сил. Наставник хмурится, прислушиваясь к беззлобному трепу лекаря. Сам он явно не очень доволен сегодняшней вылазкой, но об этом мы не узнаем. Зато все узнают, какая я идиотка… Уже представляю ухмылочки членов нашего отряда. Но возразить‑то нечего! Заблудиться в поисках схрона, не заметить кладбище с семейством гулей… Как?!

Ларс злобно зыркает на меня, потом накладывает еще шматок мази поверх старой. Я зажмуриваюсь, шиплю и нешуточно хочу вцепиться зубами ему в руку.

– Спокойно сиди. Сдохнешь, меня по голове не погладят. Хотя вроде не велика потеря…

Припечатывает и уходит. Дышу медленно и глубоко, пытаясь не думать о том, что лекарство вместе с ядом уничтожает часть моей плоти наживую.

– Ты в порядке? Выглядишь так, будто собираешься сознание потерять.

Голос наставника выводит из легкого забытья.

– Так хреново? – хмыкаю и пытаюсь храбриться.

– Как обычно, только бледная очень…