Заткнись и танцуй!
– Сплю. – Глеб тронулся с места. Богатый опыт телефонного общения со старым другом Кириллом Обуховым, который постоянно звонил с каких‑то левых аппаратов своих охранников и адъютантов, позволил Глебу научиться ювелирно водить машину двумя пальцами одной руки.
– Спать будешь на кладбище, – продолжил Кирилл. – Приглашаю тебя в «Черепаху» вместе с женой. Хочу кое‑что показать.
– Кое‑что или кое‑кого?
– Я просил не ныть!
– Я не ною! Если ты подсунешь мне свое очередное протеже, я тебя порву.
– Какой ты нудный! Давай просто посидим, я тебя сто лет не видел. Ну?
Глеб вздохнул.
– Ладно, уломал.
– Заеду в восемь.
Глеб бросил трубку на сиденье и улыбнулся. Несмотря на то, что они с Кириллом Обуховым дружили уже почти двадцать лет, внезапный звонок приятеля очень редко его не радовал. Глеб иногда думал, что при подобных отношениях между мужчинами и женщинами браки были бы долговечнее.
Глеб подъехал к зданию, в котором находился офис радио «Пилот». Солнце палило неимоверно. «К полудню будет сорок», – подумал Шестопалов, поднимаясь по ступенькам на третий этаж. Лифт в этом здании, когда‑то принадлежавшем малоизвестному научно‑исследовательскому институту, работал через день, а то и через два, и Глеб часто хвалил себя за то, что не снял офис где‑нибудь под чердаком. Третий этаж из десяти – это еще куда ни шло.
В офисе его своей обычной утренней улыбкой встретила офис‑менеджер Катя, молодая брюнетка с хвостиком на затылке.
– Здравствуйте, Глеб Николаевич, – мяукнула она, выходя из‑за стойки. – Чай? Кофе?
– Здравствуй, солнце. Кофе.
Глеб сразу прошел в эфирную студию, располагавшуюся в самой дальней комнате.
– Семен, привет.
Небритый и нечесаный туземец с явными признаками недосыпа, наступившего по причине обильного возлияния, вылез из‑за пульта.
– Доброе утро, Глеб Николаевич.
– Ни фига доброго! После смены зайди ко мне.
Семен кивнул. Выражение, украсившее его лицо, можно было описать словами: «Завтра же брошу пить!»
Глеб больше не удостоил его вниманием. Ему не хотелось устраивать разнос прямо сейчас по двум причинам. Одна из них диктовалась профессиональной необходимостью – нельзя трогать ведущего во время его рабочей смены. Вторая причина…
– Катя, кофе!
В своем кабинете Глеб расстегнул рубашку сразу на две верхних пуговицы, бросил на стол сумку и развалился в кресле. Первый же взгляд упал на стопку упаковок с тиражом невостребованной книги. Уже долгое время рабочий день Шестопалова‑босса начинался с унылого лицезрения этих залежей интеллектуального труда Шестопалова‑писателя. От осознания вопиющей несправедливости, которую допустил по отношению к нему книжный рынок, хотелось бить посуду. И даже не было жалко потраченных денег. Глеб действительно любил свою книгу и считал ее удачной.
Раздался робкий стук в дверь.
– Да.
Вошла Катя с подносом. На нем красовались чашка кофе и блюдце с двумя бутербродами с копченой колбасой.
– Давай присаживайся и рассказывай, что новенького.
Девушка присела на краешек гостевого стула.
– Рано утром звонил какой‑то человек, хотел переговорить с вами.
– О чем?
– У него какое‑то серьезное предложение… это надо цитировать. – Катя уставилась в потолок. – Он сказал «предложение, от которого поднимется настроение».
– Дилер «Виагры»?
Девушка хихикнула.
– Он представился?
– Нет, сказал, что перезвонит или зайдет позже. Он вообще мало говорил.
– Ладно, подождем.
Глеб пригубил кофе – горячий, как он любил.
– Что‑нибудь еще?
Катя покачала головой.
– Тогда можешь пока идти.
Когда девушка вышла, Глеб открыл папку с текущими бумагами.
Крупнейшие рекламодатели радиостанции тормознули пакеты на июль и август. По подсчетам Глеба, за пару месяцев безрыбья станция потеряет до сорока процентов запланированного дохода. Жить можно, но сократить список трат все‑таки придется.
Все дело в рейтинге. «Пилот» скатывался вниз, пропуская на верхние строчки даже слабо протестированных новичков. Музыкальных радиостанций в городе насчитывалось больше двух десятков, и при такой конкуренции приходилось шевелить извилинами днем и ночью – когда спишь с женой, жаришь яичницу или справляешь нужду. Почему он в свое время не пошел в кулинарное училище?
«Пора что‑то менять, – сказал его друг Кирилл Обухов во время очередного „мозгового штурма“. – Хотя я на твоем месте поменял бы не что‑то, а все». На это Глеб возразил, что радиовещание – это не производство виноводочных изделий и даже не сборка компьютеров. Здесь все решают кадры, и они не стоят в длинных очередях на бирже труда и не слоняются косяками возле телерадиоцентра. Штучный товар. Если тебе повезло отыскать готового профессионала, ты должен беречь его пуще собственных яиц и прощать беременности и запои, а уж если выращиваешь таланты собственными силами, готовься потратить на это недели и месяцы.
Вот сегодня, например, Глеб собирался перекинуть на ночь непутевого ведущего Семена, которому по глупости доверил самый ответственный участок – утренний эфир. А чтобы найти замену, необходимо забыть о выходных.
Около полудня в кабинет заглянула Катя.
– Глеб Николаевич, к вам пришли.
– Кто?
– Этот, «подниматель пингвинов».
– Давай его сюда.
