Железнодорожный почтальон

Эти дивные места всегда привлекали и до сих пор привлекают немало туристов, в том числе и иностранных, а вот, слышал, много китайцев давно живет в Иркутске на постоянной основе. Когда‑то я тоже неоднократно посещал эти места, приезжая в гости к родственникам, в частности, к тем, кто в свое время переехал в этот большой город из Иланска. На этот раз я решил не беспокоить никого из родных своим звонком и сообщать, что я здесь, потому что на этой станции поезд останавливался минут на двадцать, а предстояло многое успеть…

Примечательно, что в Иркутске станция и вокзал расположены прямо на берегу Ангары. После остановки состава мы всей бригадой вышли на свежий морозный воздух, потому что здесь ожидал очень большой обмен почтой. Когда местный почтовый трактор увез в своих тележках все загруженные нами тюки и коробки, в вагоне остался только Степаныч, чтобы не нарушать требований инструкции (не оставлять вагон без присмотра). Все остальные пошли прогуляться по покрытому дебаркадером перрону и в очередной раз купить что‑нибудь съестное, потому что на больших станциях всегда есть, что приобрести в дорогу. Бригада багажного вагона тоже вышла на перрон подышать воздухом и покурить. Увидев Полину, я сразу уже смелее подошел к ней и предложил в оставшееся до отправления время пройтись по торговым точкам вокзала для пополнения запасов провизии. Пока мы ходили, выбирая из огромного разнообразия предлагаемых в дорогу блюд, я увлеченно рассказывал Полине про свои впечатления об Иркутске, о городе, каким его знал я, и мне показалось, что она слушала меня с неподдельным живым интересом. Говорил я про чистую воду Ангары, которая подается в городской водопровод почти без очистки. Вспомнил и про легендарный ледокол «Ангара», один из первых ледоколов в мире. В начале двадцатого века он служил в качестве парома, пробивавшего дорогу во льдах замершего зимой Байкала, и перевозившего необходимые грузы. Это ежегодно длилось до того момента, пока не был закончен кругобайкальский участок Транссибирской магистрали. Ледокол даже успел повоевать в Гражданскую войну, а теперь стал музеем, стоящим на вечном приколе у пирса недалеко от моста через плотину Иркутской ГЭС. Рассказывал и о поездках к родственникам, о том, как мы интересно проводили время, отдыхали на лоне природы этого чудесного края. Конечно, поведал и про выезды в поселок Листвянку, ближайший к Иркутску населенный пункт, расположенный прямо на берегу Байкала у подножья крутых заросших хвойными деревьями холмов. Также и о том, как пил воду, черпая ее кружкой прямо из озера, и о том, что в сосновом лесу прямо на берегу Байкала впервые вкусил легендарного байкальского омуля, который водится только там. Кстати, эта уникальная рыба до сих пор продается в Иркутске, и даже на станции можно было купить омуля копченого и слабосоленого. Я знал, как это вкусно, поэтому не удержался и приобрел у торговавшей рыбой женщины средних лет несколько штук разного вида, как, впрочем, и Полина.

Гуляя по перрону от одной торговой точке к другой, мы с Полиной не только мило беседовали, а точнее, она не без интереса слушала мои рассказы, но и делали необходимые продуктовые покупки, при этом, не обращая внимания на то, что общаемся гораздо дольше по времени, чем предусмотрена стоянка по расписанию. Мне показалось, что с каждым разом наши, пусть и короткие, встречи с Полиной становятся все теплее, обоюдно приятнее, и что у меня появилось реально ощущаемое нежное влечение к этой женщине. Мне было уже приятно быть рядом с ней. Но не стоит торопить события, времени у нас предостаточно… Когда составу дали отправление, я только тогда заметил, что нас задержали на целях двадцать минут, и мы, коротко, но тепло, попрощавшись, стали спешно возвращаться в свои вагоны, неся в обеих руках по паре добрых пакетов с продуктами.

Едва я запрыгнул в свой почтовый вагон, поезд сразу тронулся, и стоявший в тамбуре Степаныч, закрыл входную дверь. Неспешно пройдя по коридору слегка покачивающегося на ходу вагона, я сначала перенес все продукты в небольшую кухню и скоропортящиеся положил в холодильник, а потом начал продвигаться к своему купе. Идя мимо открытой двери купе начальника вагона, я заметил, что Наталья Петровна не зря походила по торговым точкам станции Иркутск, купив продукты и себе, и Степанычу, они вместе сидели и разбирали пакеты с накупленной провизией. Похоже, съестных припасов у всех нас было достаточно, чтобы спокойно ехать дальше хоть до Хабаровска. Я вошел в купе отдыха, где Геннадий уже пил чай и уплетал приобретенную на станции копченую курицу, которая традиционно была завернута в пищевую фольгу.

– Приятного аппетита, – сказал я ему.

– Спасибо! А ты‑то хоть что‑нибудь успел прикупить или все время с Полиной проговорил?

– Успел, вот во время общения и успел, совместил приятное с полезным. Кстати, а кто‑нибудь омуля купил?

– Думаю, да, просто мы уже не первый раз по этому маршруту едем, омуль всегда берем, а еще кедровые орешки, я их просто обожаю! Их можно приобрести только в этих местах, – произнес Геннадий, при этом показав мне увесистый кулек с орехами.

Пока коллега продолжал трапезу, я решил просто посмотреть в окно на красивые места, которые мы сейчас проезжали. Покинув Иркутск, поезд начал свой путь прямиком к «славному морю, священному Байкалу» по новой постоянно действующей ветке Транссибирской магистрали, потому что, как известно из истории, прежний участок дороги, построенный еще в царской России, проходил вдоль берега Ангары, но в связи с последующей постройкой плотины Иркутской ГЭС, был затоплен. И уже многие десятилетия прибрежная станция Порт‑Байкал, по сути, теперь уже начиная Кругобайкальскую железную дорогу, соединяется с основной веткой магистрали только небольшим участком. Кстати, то, что когда‑то дорога проходила вдоль берега Ангары, можно было понять по тому, как прямая железнодорожная ветка после выезда со станции вдруг резко уходит вправо и подходит к Байкалу только у станции Слюдянка, расположенной на берегу южной оконечности озера.

История железной дороги, построенной вдоль берега Байкала, очень интересна и насыщена событиями. Строителям Кругобайкалки пришлось столкнуться с огромными трудностями, дорога строилась в сложнейших географических условиях, а значит, сюда было безмерно вложено и тяжелейшего людского труда, и гениальной технической мысли. Эту дорогу не зря считают произведением инженерного искусства, потому что в ней построено множество уникальных мостов и тоннелей, и это все в начале прошлого века, когда технологий, подобных современным, просто не существовало. Но, к сожалению, мы не сможем увидеть все то, что было построено, но большая часть пути все‑таки проходит вдоль берега Байкала, и это даст нам возможность во время рейса получить удовольствие от созерцания вечных красот Прибайкалья.

Через пару часов поезд достиг одной из самых известных, да что там, культовых станций Транссиба, крупного железнодорожного узла магистрали станции Слюдянка. В народе ее всегда называли и продолжают называть омулевой столицей России, потому что рыбаки одноименного поселка спокон веку добывали из безупречных по чистоте вод Байкала эту уникальную рыбу, и промысел этот жив до сих пор. Эта местность вообще чрезвычайно богата различными минералами. В прежние времена здесь производилась добыча мрамора, слюды и лазурита, откуда, собственно, и произошло название поселка, а потом и станции, а статус города Слюдянка получила в середине двадцатого века…

На станцию наш поезд прибывал на первый путь с низким перроном. Постепенно снижая ход, электровоз протянул состав до границы станции так, что наши почтово‑багажные вагоны немного выехали за пределы перрона. Состав, громогласно прозвенев всеми металлическими деталями вагонов, включая ударно‑тяговые приборы и ходовые части, с режущим ухо кратковременным «щенячьим» визгом тормозных колодок, наконец, остановился. И все замерло в морозной тишине. Стоянка по расписанию предусмотрена всего на пару минут, почта здесь не обменивалась, и члены моей бригады даже не намеревались выходить из вагона, чтобы просто подышать воздухом. Однако я из любопытства все же накинул на плечи теплый полушубок, вышел в проходной тамбур в майке, своих синих спортивных штанах и тапочках на босу ногу, и открыл наружную входную дверь, но не стал поднимать площадку и опускать лестницу.