LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Зимний рыцарь. Сказки для барышень любого возраста

Книга: Зимний рыцарь. Сказки для барышень любого возраста. Автор: Нина Воробьева

Зимний рыцарь. Сказки для барышень любого возраста

 

Автор: Нина Воробьева

Возрастное ограничение: 16+

Текст обновлен: 28.08.2024

 

Аннотация

 

С детства Литта рисует одну и ту же картину – двое любящих людей: красивая женщина и образ мужчины, что из года в год все четче отображается в ее голове. «Я никогда не видела его в реальности, но могла бы узнать в любой толпе…»Такой сборник рассказов непременно нужен каждой из нас, романтичных барышень. Атмосферные истории захватывают воображение, и вот уже чувствуешь себя их героиней: злодей почти предрешил печальную судьбу прекрасной дамы, но тут… обязательно появляется благородный рыцарь.

 

Зимний рыцарь

Сказки для барышень любого возраста

 

Нина Воробьева

 

© Нина Воробьева, 2023

 

ISBN 978‑5‑0060‑2357‑4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 

Зимний Рыцарь

 

– Вот так.

Я отступила на шаг, чуть склонила голову и критически принялась разглядывать получившуюся картину.

Большая парадная зала. Неяркий свет свечей, усеивающих стены. Огромная ель в углу, обильно украшенная стеклянными игрушками. Танцующая пара – девушка в темно‑бордовом, почти черном в тени платье и мужчина в ослепительно белых доспехах, с тяжелым мечом на боку. Лиц не видно – они скрыты частично позой танцующих, частично тенью от мохнатой лапы ели, частично тем, что танцующие тянутся к губам друг друга. Тяжелые густые русые локоны девушки волной растекаются по спине. Мужчина коротко подстрижен и темноволос. Они находятся на требуемом приличиями расстоянии друг от друга, но связь между парой однозначна и практически видима.

Вроде бы неплохо. Может быть, только вот здесь, на подоле, добавить немного тени…

Я потянулась к кисти, но недовольно опустила руку. За дверью послышался шорох шелковой юбки, простучали каблучки, и знакомый голос позвал:

– Литта, ты здесь?

Я стрелой метнулась к картине, отодвинула ее к стене и повернула изображением к стене, чтобы вошедшая дама не видела его.

Я всегда рисовала одно и то же. Точнее, не совсем так. Из‑под моей кисти выходили и пейзажи, и букеты цветов, но если я рисовала людей – то всегда одних и тех же. В далеком детстве это были кривые каракули, изображающие девушку в длинном платье и мужчину в белом. Они могли танцевать, гулять, взявшись за руки, или просто смотреть друг на друга. Потом уровень мастерства вырос настолько, что черты их лиц стали хорошо различимы. Девушка походила на меня – но более красивая. Мужчина же… я никогда не видела его в реальности, но могла бы узнать в любой толпе – настолько его образ врезался мне в память.

Примерно с этой же поры я стала прятать свои рисунки от окружающих. Почему‑то мне не хотелось, чтобы все – или только некоторые – знали, как я поглощена одним мужским образом. В лучшем случае это вызывало бы смех и шутки, в худшем – меня заподозрили бы в одержимости. Поэтому я показывала только пейзажи и натюрморты, оставляя мужчину в белом своей тайной.

– Да, мама, здесь!

Мама вошла и досадливо покачала головой.

– Здесь, – заключила она. – И, как всегда, рисуешь.

Не видя смысла в словесном подтверждении, я просто пожала плечами.

– Литта, все это прекрасно, но гости уже собираются, а отец ждет тебя на торжественный обед. Клади кисти, дитя мое, быстро переодевайся и спускайся.

– Мама, – простонала я, внутренне передернувшись. – А не может он пока обойтись без меня? Мне надо все убрать, смыть краску, причесаться и одеться, а это не пять минут. К маскараду я спущусь, честное слово.

Мама окинула цепким взглядом воронье гнездо на моей голове, пятна краски не только на руках, но, кажется, и на кончике носа, и кивнула.

– Хорошо. Принц Никлас, полагаю, будет разочарован, но переживет. Ожидание только подогревает чувства.

Как раз из‑за принца Никласа мне категорически не хотелось присутствовать на обеде. Он родился на полтора года раньше меня. Наши матери, близкие подруги, неоднократно выражали желание соединить семьи, поженив нас, и сводили при каждой возможности.

Конечно, в детстве о свадьбе и речи быть не могло. Мы возились в песочнице, дрались совочками и делили деревянную лошадку, как и все прочие малыши. В подростковом возрасте Никлас стал более благосклонно относиться к идее взять меня в жены, наблюдая, как формируется моя фигура, отрастают густые волосы и наливаются нежным румянцем щеки. С прошлого года, достигнув совершеннолетия, он неприкрыто начал ухаживать за мной под умиленными взорами наших матерей. Если же мы оставались наедине, принц нагло заглядывал в мой вырез, глотая слюни, и норовил прижать к себе.

Мне же всегда претила мысль о браке с ним. И играя в песочнице, и уворачиваясь от цепких рук, я терпеть не могла Никласа, его белесые тонкие волосы, вечно мокрые ладони и жадный облизывающий взгляд. В три года он отобрал у меня любимую игрушку – зайчика с длинными мохнатыми ушками, зашвырнув его в грязную лужу. В десять пробрался в мою спальню и испортил очередную картину, подрисовав девушке усы и бородку, а мужчине – рога и хвост. В пятнадцать считал себя взрослым, презрительно морщился, встречая меня, и изрекал, что женщины годятся только для одного – разумеется, если поблизости не находился кто‑то из наших мам.

А самое главное – он не был тем мужчиной с картины.

TOC