Зимний рыцарь. Сказки для барышень любого возраста
– Замолчи, Злата! Я устала от твоих капризов! Отцу следовало давно наставить тебя на правильный путь, а не поощрять прогулки по лесу! Девушка должна думать о будущем, уметь вести дом и хозяйство, а ты?! Посмотри на себя, как ты выглядишь?! Пятна на сарафане, покрасневшие глаза, грязь на лице! Ты похожа на бродяжку, а не на дочь князя!
Мама распекала меня с такой яростью, что на шум пришел отец.
– Что такое, Ясна!
– Что такое? – напустилась она на него. – Посмотри на свою дочь! Это все результат твоего воспитания и потворства ее капризам! И не надо говорить мне об обете! Это все глупости! Бабкины сказки!
– Злата, в чем дело? – сурово посмотрел на меня отец.
– Я только пытаюсь сказать маме, что не хочу выходить замуж… – Мама набрала воздуха в грудь, но отец жестом заставил ее промолчать и дать мне закончить, ‑… за первого попавшегося. Он может оказаться кривым, хилым или хромым. Внуки Всеслава Драговича должны быть здоровыми и красивыми. Я хочу выйти за мужчину, который доблестью докажет, что может стать моим мужем.
– И что ты предлагаешь – прищурился отец.
– Поединки между претендентами. Тот, кто победит всех, и станет моим мужем.
– Вот видишь, Ясна, – довольно усмехнулся в бороду отец, – Злата совсем не такая, как ты считаешь. Девочка права. Сегодня же я отправлю гонцов, и в день твоего шестнадцатилетия мы устроим праздник, который закончится свадьбой.
Он потрепал меня по щеке и, довольно насвистывая, ушел. Я озадаченно повернулась к маме.
– Что за обет? Ты никогда мне не говорила про него.
– Потому что это вздор! Нет никакого обета! Переоденься и умойся, Злата. У нас много дел.
Но любопытство не давало мне покоя, и, переодевшись, я нашла тетушку, все еще мирно дремавшую. Сонная нянюшка никак не могла взять в толк, что от нее хотят, но, окончательно проснувшись, выглянула за дверь, проверяя, нет ли там кого, и плотно закрыла ее.
– Твоя мать не любит, когда об этом вспоминают, – таинственным шепотом заговорила она, – но я всегда считала, что тебе стоит знать.
– О чем знать?
– Когда ты родилась, твой отец охотился, и гонец с известием о рождении седьмой дочери нашел его в лесной чаще. Всеслав, прямо скажем, не обрадовался, сорвал с головы шапку, ударил ею о землю и сказал: «Я готов отдать эту дочь Лесу, лишь бы у меня наконец родился сын». Те, кто был с ним тогда, рассказывали, что земля дрогнула, качнулись деревья, а порыв ветра чуть не сорвал с них шапки. А через год родился Храбр…
Тетушка замолчала, искоса глядя на меня. Я прижала к раскрасневшимся щекам ладони и от потрясения потеряла дар речи. Так отец не был рад моему рождению настолько, что хотел обменять меня на наследника? И моя тяга к Лесу появилась не на пустом месте? И то, что я хочу навсегда остаться здесь – исполнение обета, данного отцом?
На глазах появились слезы. Тетушка заволновалась:
– Что ты, что ты, голубка? Лес – это не зверь, не дух и не человек, ему не нужна жертва. Все у тебя будет хорошо, милая. Выйдешь замуж, уедешь с мужем в его края, и никто и не вспомнит про этот обет. Да и не обет это, а так, слова, сказанные сгоряча. Всеслав тебя любит, как и остальных своих детей.
– Злата, ты здесь? – заглянула в каморку тетушки мама. – Идем. У нас много дел.
В Лес мне ходить запретили. Мама усадила меня шить свадебный наряд и приданое, придав в помощь двух девушек. Я не хотела ни наряда, ни приданого, ни свадьбы и подготовки к ней, но и не заикалась об этом, опасаясь нарваться на очередную отповедь. Учитывая мое невеликое владение иглой, дело шло медленно и печально, под постоянные смешки девушек и их оживленное перешептывание. Через несколько дней мама осмотрела едва начатую рубашку, пришла в ужас, помянув отца и мои «капризы», и взяла все в свои руки.
Теперь она указывала нам, что делать, и контролировала процесс, а сама в это время вываливала на мою голову кучу бесценной информации. Бесценной для той, кто действительно хотел стать безупречной хозяйкой большого дома. Ко мне это, разумеется, не относилось.
С разбухшей от сведений головой я падала на кровать, с тоской глядя в окно на кроны деревьев, в которых шумел ветер, и страстно хотела оказаться сейчас в Лесу. Первое потрясение давно прошло. Обет дал отец или же просто расстроился, что не родился мальчик – неважно. Я любила Лес, и он отвечал мне тем же. Слова тетушки про жертву не имели смысла – и Лес, и его обитатели принимали меня как свою. Теперь стало понятно, почему ластились ко мне хищники и облетали стороной комары.
И Лес открыл мне далеко не все тайны. Кто‑то же обнимал меня по ночам и шептал на ухо нежности. Кто‑то сказал мне верить ему. Кто‑то говорил, что еще не пришло время увидеть его. Так когда же оно придет?
Накануне свадьбы я украдкой выскользнула из дома и, прячась в ночных тенях, пробралась к воротам. Предполагаемые женихи уже съехались, заняв своими шатрами все поле за частоколом. Горели костры, бродили вокруг них люди, кто‑то братался, кто‑то, напротив, волком смотрел на соперников. Мне не было до них дела. Главное – то, что отец выставил около ворот двойную охрану, которая ни под каким видом не выпустит меня. Их нужно как‑то отвлечь.
Спрятавшись за кустом боярышника, я лихорадочно придумывала, как бы это сделать. Бросить камень – можно и стрелу получить в грудь. Позвать – так отойдет в лучшем случае один, остальные останутся. А что еще?
У моих ног пискнуло. Семейка лесных мышей, живущих под корнями боярышника, предложила свою помощь, которую я с восторгом приняла и, чуть высунувшись из‑за куста, стала следить за дозором. Прошло совсем немного времени, как все суровые воины побросали копья и, извиваясь и хлопая себя руками по телу, начали выгонять пробравшихся им под одежду мышей. На ворота никто уже не обращал внимания, и я беспрепятственно выскользнула за них.
Ночной Лес гостеприимно раскрыл мне объятия. Он шептал листвой, что соскучился, приветственно протягивал ветви, ухал филином и ластился рысью. Я пришла на свое любимое место на берегу реки, села, подтянув колени к подбородку, и погрузилась в ожидание. Что‑то подсказывало мне, что недолгое.
Он пришел почти сразу. Сел чуть позади, обнял за плечи, убрал выбившуюся прядь из косы за ухо.
– Ты не поверила мне? Я же сказал, что все будет хорошо.
– Я верю. Очень хочу верить. Но…
– Но боишься?
– Да.
– Что мне сделать, чтобы ты не боялась?
– Покажись мне, – предложила я, шалея от собственной храбрости.
– А вдруг я окажусь горбатым, лохматым, кривоногим стариком с бородавкой на носу? – усмехнулся голос.
– А разве ты не похож на того, кого показала мне кикимора в тумане? – растерялась я.
– А должен? Может быть, ты видела одного из тех, кто сейчас спит в шатре на поле?
– Ну и пусть! – не сдавалась я. – Я все равно люблю тебя.
– А ты знаешь, кто я?
