Зимний рыцарь. Сказки для барышень любого возраста

Я придавила сломанную кость дощечками, замотала их чистой тряпицей и силой влила в рот Сирин горькое, но чрезвычайно полезное зелье, способствующее сращиванию костей. Птица бросила на меня обиженный взгляд, засунула голову под здоровое крыло, распушила перья и, кажется, собралась спать. Я пожелала ей спокойной ночи, потрепала по шее толщиной в мое бедро и кивнула Белому, все так же стоявшему на страже.

– Пойдем, я закончила.

Волк первым выскочил в приоткрытую мной дверь. Закрывал ее уже ветер. Я еле успела протиснуться сквозь узкую щель, как мощный порыв с силой захлопнул ее, сотрясая не такое и устойчивое строение. С пологой крыши на меня свалился пласт снега, запорашивая непокрытые платком волосы и воротник шубки. Одновременно несомый бураном снег ударил меня в лицо, кусая щеки, нос и губы. Глаза тут же заслезились.

Я подняла воротник, и не обращая внимания, что под шубку с него насыпались фунты холодных снежинок, спрятала руки в рукава, уткнулась носом в мех и побежала к избушке, то и дело соскакивая с протоптанной тропинки в сугроб.

– Белый, где же ты?

Успевший отбежать вперед волк вел себя странно: невзирая на бушующую вокруг метель, он стоял и принюхивался к чему‑то. Или прислушивался, чутко поводя настороженными ушами.

Наконец, я добралась до избушки и затопала на крыльце ногами, стряхивая снег с валенок и шубки. Еще немного, и я окажусь в тепле, рядом с жарко натопленной печкой, а на столе ждали крынка с ягодным морсом, мед и напеченные с утра пирожки с грибами.

Подскочивший ко мне Белый рыкнул.

– Ты что?

Еще один рык. Видя, что я не понимаю его, волк легонько ухватил зубами подол шубки и потянул меня в сторону леса.

– Белый, куда? Зачем? Там метель? – жалобно запротестовала я, уже понимая, что что‑то случилось, и требуется моя помощь. Волк потянул сильнее и добавил в рычание несколько предупреждающих ноток.

– Дай только мне платок накинуть, – обреченно попросила я. Белый, перебирая лапами от нетерпения, дождался, пока я возьму из сеней платок и теплые рукавицы, и мотнул головой в сторону торчащих из сугроба саней‑волокуши. Привыкнув доверять чутью моего верного спутника, я намотала на запястье веревку от них и, тщетно пытаясь спрятать лицо от пронизывающего ветра и снега, поспешила за Белым.

Волк шел впереди, прокладывая дорогу и увязая по брюхо, и поминутно проверял, не отстала ли я. Я шла. Отложила мечты о теплой печке и морсе, тянула за собой сани и торопилась, стараясь не потерять в снежном коловороте пушистый белый хвост.

К счастью, идти пришлось недалеко. Через четверть часа Белый привел меня к оврагу, до которого летом добегал за пару‑тройку минут, и, еще раз принюхавшись, начал истово рыть лапами снег. Я бросила сани и присоединилась к нему.

Почти тут же рука наткнулась на нечто холодное и твердое. И одетое. Мы с Белым заработали еще быстрее, добавляя к уже и так вьющимся вокруг нас мириадам снежинок новые вихри.

Мужчина.

Массивный – раза в два шире меня в плечах. Высокий – на голову, если не больше, выше меня. С крепкими руками и небольшой круглой бородкой. И живой – моя бесцеремонно засунутая ему за пазуху рука обнаружила биение сердца.

– Какой ты молодец, Белый, – похвалила я волка. Тот фыркнул, давая понять, что для него это привычное дело, и дернул веревку саней, подтягивая их ко мне. Я с трудом затащила найденыша на волокушу, еще раз искренне поблагодарив Белого. Без саней я никогда в жизни бы не дотащила крупного мужчину до избушки, а оставлять его умирать от холода – не в моих правилах.

Обратная дорога показалась немножко легче, несмотря на тяжелую ношу: то ли ветер стих, то ли изменил направление и теперь подталкивал в спину. Возле дома возникла новая проблема: как затащить так и не пришедшего в сознание незнакомца в избу по пяти ступенькам и через сени? Но мы справились и с этим. Белый уцепился зубами за воротник полушубка и, упираясь всеми четырьмя лапами, помог мне взволочь найденыша в благословенное тепло.

Пару полешек – в печь, шубку – на лавку, воду – в котелок над огнем, платок – с головы, валенки в угол, мясную кашу – Белому – заработал, умница моя, и после всего этого – упасть на колени перед лежащим на половичке незнакомцем. На лавку мы затащить его уже не смогли.

Сердце по‑прежнему билось. Белые щеки начинали приобретать розовый цвет и скоро, если судить по собственному опыту, станут малиновыми и начнут щипать. То же самое и с пальцами. Я стащила с найденыша валенки и внимательно осмотрела неожиданно чистые ноги. Нет, отмораживанием тут и не пахнет: теплая обувь и рукавицы избавили меня хотя бы от этой проблемы. Тогда почему же, мил‑человек, ты еще не пришел в сознание?

А человек действительно милый. На лице ни рябинки, ни морщинки, ни царапинки, ровный нос, кустистые брови, сходящиеся у переносицы, и волосы цвета предзакатного солнца. Лет двадцать пять на вид. Крепкий и жилистый.

Я сыпанула в кружку пригоршню трав, залила их кипятком, сама вдохнула животворящий аромат и опять присела рядом с найденным мужчиной.

– Ну давай, приходи в себя. Ты же не можешь вечно лежать у меня на полу?

Я подула на ложку, которой зачерпнула настой, и осторожно поднесла к обветренным губам.

– Пей. Ну?

Горячая жидкость частично стекла на бороду, частично проникла внутрь. Мужчина закашлялся, дернулся и открыл глаза. Синие‑синие, каким бывает только небо в разгар золотой осени.

Найденыш сжал руку в кулак, сгребая половичок, в его глазах мелькнул испуг, и он резко повернулся ко мне. Как ни странно, мой довольно растрепанный вид и общество белого волка его не встревожили. Страх и напряжение пропали, заместившись удовлетворением.

– Ты, – констатировал мужчина и вновь вознамерился потерять сознание.

– Эй! – возопила я, хватая его за руку.– Не смей! Вернись ко мне!

В чувство найденыша привели не мои испуганные крики – конечно, испуганные, я не могла ни оставить незнакомца валяться на коврике у двери, ни затащить его на лавку – а мокрый и горячий язык Белого. Волк, с интересом наблюдающий за происходящим и попутно выкусывающий льдинки между пальцев, встал, не торопясь подошел к нам и от души вылизал щеки и лоб мужчины.

– Ты, – опять радостно констатировал найденыш, глядя прямо на меня. Может, это такой способ познакомиться?

– Я – Веда.

Мужчина моргнул, нахмурился и посерьезнел.

– Дагмар. Кузнец. Раньше был.

– Так, Дагмар‑кузнец… – Я встала и поморщилась: в затекшие ноги вонзились тысячи иголочек. – Давай я помогу тебе перелечь на лавку. На полу, конечно, хорошо, но там лучше.