Зимний рыцарь. Сказки для барышень любого возраста

– Сильно пострадала?

– Фрр. Хрр. Трр.

– Ясно.

Я привычно подбросила в печь поленьев – пусть изба без меня прогревается – и замерла, наткнувшись на ошалелый взгляд синих‑синих глаз. Отец‑Перун, я совсем забыла про Дагмара!

– Кто это? – хрипло спросил мой гость, приподнявшись на локте.

– Ендарь.

– Хрр, – поторопил вышеупомянутый лесной бес.

– Дагмар, я должна идти. Вернусь – объясню.

Я свистнула Белому и выскочила в предутреннюю темноту.

Ветер, к счастью, стих, но снега нападало до… в общем, много. Ленивое зимнее солнце еще и не думало вставать, месяц, наоборот, перетрудился и отправился отдыхать, а звезды зябко кутались в толстые клубящиеся тучи. Нас с Белым спасало лишь острое ночное зрение.

Черный клубок бодро катился по снегу, не проваливаясь. Волк ломился за ним, приминая сугробы. Я замыкала строй, радуясь, что сегодня нам не препятствует пурга.

– Хрр. Мрр, – сообщил ендарь, останавливаясь. На разворошенном снегу лежало и скалило зубы одно из самых красивых лесных существ, какие мне попадались: земляная кошка. Мягкая, бархатная даже на вид золотая шкура в черных пятнышках, кисточки на ушах и ярко‑зеленые злые глаза. Странно: эта кошка почти все время проводит под землей, нам, верхним жителям, видны только кисточки ее ушей и иногда глаза. Так что же заставило кошку вылезти наружу?

Кошка не соблаговолила ответить, яростно зашипев и оскалившись.

– Брр. – Ендарь подкатился поближе и показал на лапу кошки, зажатую в капкане.

– Вижу, – проворчала я, осторожно приближаясь к страдалице. Кошка метнулась вперед насколько могла, взмахнув лапой и целясь когтями мне в глаза. Я успела отпрянуть и только поэтому отделалась неглубокой раной на щеке.

– Вот зараза, – от неожиданности выругалась я. Приложенный к щеке снежок быстро окрасился багровым. Кошка утробно рычала, предупреждая, что готова опять напасть.

– Глупая, я же помочь тебе хочу! Белый, придержи ее!

Волк белой стрелой ринулся к кошке, схватил ее за горло и прижал к земле. Зверюга возмущенно шипела, но дернуться опасалась: одно движение, и клыки Белого порвали бы ей артерию.

– Вот так, – удовлетворенно заключила я, наклоняясь к зажатой лапе. Щелчок – стальные зубы раскрылись. Рывок – цепь вырвана из земли. Лязг – капкан отправился в котомку. Потом выброшу в груду таких же около дома. Или отдам Дагмару, он же кузнецом был, кажется… Пусть сделает что‑нибудь менее травмирующее и более полезное. Хотя отдаст ведь охотникам, и они снова расставят их по лесу…

Из котомки тем временем появилась лечебная мазь. Я смазала ею пораненную лапу. Даже если кошка потом ее слижет, ничего страшного – внутрь тоже полезно. Хорошо, что кость не перебита, а то пришлось бы тащить зверюгу в сарай на долечивание, а там Сирин, которой вряд ли понравилось бы такое соседство.

– Белый, отпускай ее.

Волк отскочил в сторону. Кошка еще мгновение не двигалась, потом грациозно вскочила на лапы, чуть пошатнулась, задрожала и словно впиталась в землю. На поверхности остались торчать лишь кисточки. Еще секунда – и они двинулись в сторону, зарылись под снег и скрылись из вида.

– Фрр, – заметил ендарь.

– Да, могла бы и спасибо сказать, – согласилась я.

– Грр, – попрощался с нами бес и исчез в предрассветной полутьме. Мы с Белым, не торопясь, отправились домой.

А там нас встретили натопленная печь, горячий травяной настой, подогретые вчерашние пирожки и Дагмар, вполне себе пришедший в себя и даже, кажется, причесавшийся. Увидев рану на моей щеке, он заметно посмурнел.

– Кто это сделал?

– Кошка, – не стала скрывать я, с удовольствием сбрасывая верхнюю одежду.

– Какая кошка?

– Земляная, – терпеливо объяснила я, наклоняясь над ковшиком с водой и изучая свое лицо. Кровь на ране подсохла, стянула кожу, и общий вид умиления не вызвал.

– Как земляная? – удивился Дагмар. – Ее же невозможно увидеть! Она живет только под землей. Смертным не показывается.

Я умылась, приложила к ране чистую тряпицу и села за стол, перебирая зелья в котомке.

– Дагмар, а ты знаешь, кто я?

Кузнец опустился на лавку напротив меня.

– Веда. Лесная ведьма.

– Правильно, ведьма, – подтвердила я, находя, наконец, то, что мне требовалось, и осторожно смазывая рану. – Я занимаюсь тем, что оказываю помощь живущим вокруг существам. Делаю зелье от веснушек для полуденниц. Лечу ревматизм у бродниц. Достаю кость из горла водяного. В общем, помогаю по мере сил всем, кто в этом нуждается. В том числе и вынимаю лапы земляных кошек из капканов, если они в них попадают.

Дагмар кивнул, немного помолчал и спросил:

– А ендарь?

– Лесной бес? Он всегда узнает обо всем первым и, если необходимо, прибегает ко мне и зовет на помощь. Вот, держи. – Я передала Дагмару берестяной коробок с мазью. – Смажь щеки и нос. Боюсь, они вчера слегка обморозились.

Кузнец неловко взял в руки коробок, покрутил его в руках и отложил в сторону. Пришлось лечить его самой. Иногда с мужчинами так же сложно, как и с кошками.

– Кстати, Дагмар, а как ты оказался в моей глуши? Тут на три дня нет ни одного жилья. Только охотники иногда случайно забредают.

– К тебе шел, – просто ответил гость. Я рухнула на табурет, не ожидая такого ответа.

– Ко мне?

Дагмар бережно достал из‑за пазухи нечто, при ближайшем рассмотрении очень напоминающее высохший веночек из трав.

– Вот. Это твое.

Ну, может, и мое. Летом я любила плести венки и носить на голове как корону, соревнуясь с летавицами. Но какое отношение это имеет к Дагмару?

– Летом я забрел в лес. За рудой. Случайно увидел тебя, – тяжело, как булыжники, ронял слова гость. – Ты купалась. Я унес венок домой. Все время на него смотрел. Работа из рук валилась. Не выдержал и ушел. Подумал – или найду тебя. Или замерзну. Все равно без тебя не жить.

В глазах его горела такая обреченная привязанность, что я поежилась. Дагмар сильно смахивал на зачарованного, и, по сути, и был им. Кто же наложил на него чары? Не я же. Я его и не видела до вчерашней ночи. Если бы увидела во время купания – никогда бы не забыла эти синие‑синие, цвета осеннего неба глаза.