Золушка из Преображенки

Автор: Есения Светлая

Дата написания: 2023

Возрастное ограничение: 16+

Текст обновлен: 14.07.2023

Аннотация

Не сложилась у Нади семейная жизнь. Муж не только постоянно изменял ей, но и исчез, оставив в наследство огромные долги. Чтобы выкрутиться из сложившейся ситуации, Надежда решает переехать с маленьким сыном в город. По чистой случайности ей удаётся устроиться помощницей руководителя на швейную фабрику. Ну а дальше начинается история любви и непростых отношений для нашей деревенской Золушки.

Есения Светлая

Золушка из Преображенки

Надя натянула на ногу разбухший от осенней слякоти сапог. Подошва на правом носу радостно раззявила свой беззубый рот. Эх, заклеить бы…

Вздох раздался гулким эхом в пустом помещении. В фойе сельского клуба было холодно так, что изо рта шел пар. Вот и сапоги, мало того, что сырые, так еще и окончательно застыли. Но идти в грязной обуви к бытовке, где хранились ведра и тряпки, Надя не хотела. Поэтому разулась здесь, у огромной, сваренной из толстенных труб, батареи. Срезали бы ее давным‑давно уже, все равно не греет. Отопление теперь осталось только в маленьком кабинете завклуба и в танцевальном зале.

Полтора десятка молодняка, как говорила о посетителях завклуб Любочка Самохвалова, каждые выходные топтались тут под громкую музыку, пили ядреный местный самогон по углам и кидали окурки на крыльцо. Любочка молодняк не гоняла и за отвратительное поведение не отчитывала, считая, что тогда и эти придурковатые приходить перестанут, а не будут ходить на дискотеку, так и вовсе клуб придётся закрыть.

В отчетах Любочка, конечно, расписывала свою работу позначимее: был в них и кружок очумелых ручек, и хор, и массовые мероприятия на праздники. Но на деле все сводилось к дискотекам по пятницам и субботам, да новогодней елке, разряженной тут же в танцевальном зале к празднику самодельными игрушками.

Надя старалась приходить к завершению этих коллективных подрыгиваний. Как раз успевала после работы приготовить ужин, накормить Кольку и проверить у него уроки. А потом бежала сюда отмывать полы и отскребать крыльцо. Зимой еще чистила снег, от ворот до входа в сам клуб.

Но до зимы еще далеко. Октябрь лишь пару раз ударил морозом да изредка сорил мелкими колкими снежинками по утрам, все остальное время шли дожди, превращая сельскую грунтовую дорогу в месиво из суглинка и ледяной воды.

Свет на улице и в фойе выключался с одной кнопки, поэтому замок на обитую железом дверь Надя вешала уже в темноте. Руки замерзли и не слушались. Она растерла их друг об друга, затем о тоненькое драповое пальто, и только после смогла справиться со старым замком.

Фонари не горели, поэтому спускалась с крыльца практически на ощупь. Чуть оступилась, перепрыгнула через пару последних ступенек и, чтобы не упасть в грязь, в последний момент уцепилась за деревянные, отполированные временем перила.

В здании сельсовета, стоящего напротив клуба, горел свет. Видно, Макарыч что‑то подсчитывает. Дома одному скучно, вот и сидит за работой допоздна. Надя, решив проверить старика, направилась к сельсовету. Кособокое старенькое деревянное здание с яркой новомодной вывеской у двери выглядело нелепо. И уж точно не походило на здание администрации, больше на какой‑то полузаброшенный дом.

Покосившееся крыльцо жалобно скрипнуло под ногами. Преодолев три ступени, Надя вошла внутрь. Здесь не в пример было теплее, да и дышалось легче, чем в прокуренном клубе.

– Макарыч, ты здесь? – крикнула Надя с порога.

В ответ раздался забористый храп старика. Надя улыбнулась и прошла внутрь до кабинета председателя.

– Макарыч, – снова она, – пойдём домой!

Старик вздрогнул, дернулся, похлопал себя по заросшим седой щетиной щекам, поправил очки, а потом глянул на посетительницу.

– А, Надежда Петровна! Хорошо, что разбудила. Что‑то я заработался. Вот, бюджет подсчитываю, да заснул над ним маленько. Погоди, милая, вместе пойдем. Холодит?

– Холодит. Ветер поднялся, насквозь продувает.

Макарыч окинул взглядом женский наряд, укоризненно покачал головой и ответил:

– Не мудрено. В таком тоненьком пальтишке околеешь, да заболеешь потом.

– Ничего, я привыкла.

– Дурная привычка, Петровна! Ты баба еще молодая, беречься надо!

– Скажешь тоже, – горько усмехнулась Надя. – Куда беречься‑то? Уж пятый десяток разменяла, кому я, старуха, нужна.

– Глупости не болтай, – рыкнул на нее Макарыч, надевая толстый болоньевый пуховик. – Сыну нужна. Себе в первую очередь. А возраст мозги должен прибавлять, а не болячки.

– Евсей Макарыч, очки вторые забыли!

– Ах, да, едрешкин‑кочерыжкин! Спасибо. Пойдём, Наденька. Где же ключи у меня, были вроде где‑то здесь?

Старик сменил очки, положил футляр в огромный карман пуховика. Подумал, покрутился вокруг стола, потом что‑то вспомнил и сразу достал из‑под разложенных на столе документов связку ключей.

Выключил свет в кабинете, закрыл на замок дверь, проверил. Все тоже самое повторил и на входе в здание.

Надя терпеливо ждала Макарыча. Идти им было все равно в одну сторону, не так страшно, да и вместе все же веселее.

Дом Макарыча находился в метрах пятистах от администрации, жил он один, вдовствовал, хозяйством не занимался. Как и по молодости, все время пропадал на работе, привык все держать в своих руках. Односельчане его очень ценили, а потому переизбирали несчетное количество раз.

Наденька же жила еще дальше, практически на самой окраине. Дом у нее был большой, просторный, добротный. Когда‑то еще свекр помог отстроить да облагородить.

– Что с домом‑то решила делать? – вторя ее мыслям спросил Макарыч. Он шел на полшага впереди и освещал дорогу фонариком.

– А что мне с ним делать, Макарыч? Была бы я одна наследница, отдала бы, да уехала. Или вовсе от наследства отказалась. А с Колькой никак. Опека выписать его не разрешает, нужно, говорят, обеспечить равноценным жильем. И он такой же наследник. А значит остается мне одно, свой дом выкупать у банка. Платить за Егорова кредит, чтобы не отобрали дом.

– Эк, как, – крякнул старик. – Так там платежи, наверное, хорошие!

– Не то слово, Макарыч. Не то слово…

– Не потянешь ты с зарплатой нашей, Надь. Тебе бы в город!