Абандон 2
Там нас высадили прямо на взлётной полосе, где стоял Ил‑76. Это такой грузовой самолёт, в норме не приспособленный для перевозки пассажиров. Если, конечно, не считать военных. Как мне объяснили позже – с этого самолёта даже десант на парашютах выбрасывают.
Вот, для десанта, наверно, оно нормально. Но для обычных людей, вроде нас с Соней, так себе.
Внутри, вдоль бортов, располагались ряды жёстких сидений. Единственная пара иллюминаторов находилась примерно в середине салона.
Как только мы оказались на борту, люк на боку, через который мы попали внутрь, закрылся. Из кабины вышел мужик в синем лётном комбезе. Окинул нас недоверчивым взглядом.
– В туалет сходили? – неожиданно спросил он.
– Ч‑что? – переспросила Соня, растерянно захлопав глазами. –
– Да ладно, – улыбнулся лётчик, – шучу я. Это новая модификация, тут есть сортир. Вон, возле рампы, – он указал в сторону хвоста, – поэтому можете наслаждаться. Если проголодаетесь – там вон, – он кивнул в сторону ящика справа от входа в кабину, – сухпайки есть. И вода.
– Спасибо, нас предупредили, – ответил я, вежливо кивнув в ответ, – мы взяли перекусить.
– А одежда? – продолжал лётчик, – на эшелоне внутри будет прохладно.
– Мы куртки и кофты взяли, – уверила его Соня, – на случай, если возвращаться придётся до весны.
– Добро, – одобрительно кивнул лётчик, – на взлёте держитесь. С места не вставайте.
– А пристегнуться, там?.. – осторожно спросил я, – не надо?
– Ну, если найдёте, где и чем, то пристёгивайтесь, – он пожал плечами, – я багажом не летал ни разу, так что понятия не имею, что и как. Но держаться надо точно, – он подмигнул нам и скрылся в кабине.
Мы сели возле иллюминатора. Никаких ремней я тут не обнаружил, поэтому просто схватился покрепче за спинку, прикрыв Соню, которая завороженно смотрела за тем, как мелькают стыки бетонных плит.
– Интересно, долго лететь? – спросила Соня, когда мы набрали высоту.
– Долго, – уверенно кивнул я, – это ж Африка.
– Блин, надо было книжек взять почитать, – сказала она, – не сообразила.
Я в телефон киношек накачал. Давай поужинаем и посмотрим что‑нибудь?
– Арти, ты чудо! – улыбнулась Соня и чмокнула меня в щёку.
Знать бы заранее, что мы полетим в таких условиях – я бы захватил с собой футбольный мяч. Ну, или ракетки для бадминтона. В огромном пустом салоне вполне можно было заняться подвижными видами спорта.
После ужина, состоявшего из бутербродов с колбасой и варёных яиц, мы собрались спать. И тут выяснилась ещё одна интересная деталь: туалет, о котором говорил лётчик, был открытым. То есть, совершенно. Блестящий унитаз из нержавейки стоял прямо на палубе, слева от открытой рампы.
А ещё тут не было раковины, чтобы хотя бы руки помыть. Но хорошо хоть Соня додумалась набрать влажных салфеток.
Когда подошла её очередь, она заставила меня охранять выход из кабины пилотов. И я честно стоял на посту, повернувшись спиной, пока не получил команду «Отбой».
– Интересно, а что, когда тут десантников грузят – они тоже вот так, прямо перед всеми в туалет ходят? – всё никак не могла оправиться от культурного шока Соня.
– Не знаю, – я пожал плечами, – был бы Сергей тут – он бы объяснил.
– А если по‑крупному приспичит?
– Слушай, хватит ужасов на ночь, а? Спать давай.
И тут, словно в ответ на мои слова, основное освещение в салоне погасло.
Через несколько секунд открылась дверь в кабину пилотов. Вышел всё тот же лётчик.
– Ну что, молодёжь? – спросил он, – освоились?
– Вроде как, – ответил я, пытаясь устроиться поудобнее на узкой полке.
– Так, а теперь отвернулись, – сказал он, и прошёл уверенным шагом в хвост. Соня повернулась на бок, спиной к проходу.
Когда мы проснулись, за иллюминатором было яркое солнце, а внизу – стерильно‑белое покрывало облаков.
– Как же горячего кофе не хватает! – огорчилась Соня, глотая воду из бутылки.
Мы собрались завтракать, достав бутерброды. И тут снова появился лётчик, с прозрачным кувшином в руке, где плескалась чёрная жидкость.
Он подошёл ближе, по салону распространился характерный запах.
– Ох… – выдохнула Соня, подставляя свою кружку, – вы ангел небесный!
– Ну, молодёжь, – ухмыльнулся явно польщённый лётчик, – вот вам и первоклассный сервис!
– Спасибо большое, – сказал я, тоже подставляя свою кружку.
Кофе был ароматным, но некрепким. И это, скорее, было хорошо: всё‑таки сон в гулком прохладном салоне на узкой и твёрдой скамье это не совсем то же самое, что полноценный сон дома. Плюс разница во времени.
– На здоровье, – ответил лётчик, и повернулся, чтобы вернуться на рабочее место.
– А вы один ведёте самолёт, да? Сейчас мы на автопилоте? – спросила Соня.
Лётчик сначала рассмеялся. Потом вдруг стал серьёзным и ответил:
– Ребят. Допуск из всего экипажа только у меня. Поэтому большая просьба: в кабину не пытайтесь заглянуть. А то у ребят неприятности будут, серьёзные.
– Ясно, – вздохнул я, – спасибо.
– На здоровье, – повторил лётчик, после чего, секунду поколебавшись, добавил: – мне совсем неинтересно, кто вы. И за каким чёртом вас туда несёт. Но я искренне желаю вам удачи.
После этого он ушёл быстрым шагом и захлопнул за собой люк.
– Спасибо, – в третий раз повторил я, обращаясь к закрытому люку.
– Очевидно, он тебя не услышал, – заметила Соня.
– Это ничего. Просто примета такая, – ответил я, – надо всегда отвечать «спасибо», когда тебе желают удачи.
Когда мы пробили слой облаков, внизу оказалось море. Оно было необычного оттенка, совсем не похоже на Чёрное или Балтийское. Какое‑то тёмно‑бирюзовое.
Берег был изрезан многочисленными ручейками. Кое‑где виднелись возделанные поля, а прямо по курсу был довольно большой город.
Ещё минута – и самолёт коснулся полосы. Сработал реверс, загудели движки, поднимая волну мелкой водяной пыли перед самолётом.
Мы замедлились. Потом поехали по рулёжке в сторону терминала, где были даже телетрапы. Похоже, эта Африка не настолько дикое место, как нас пугала Эльвира.