Агент угрозыска

Потом потеплело и стало мокро. Ушли валенки, сменившись штиблетами и туфлями. Вместо шапок и платков появились аккуратные короткие стрижки, обрамляющие лица полные робкой весенней надежды. Они заполняли улицы, сопровождаемые цокотом копыт по булыжной мостовой, перемежавшимся звоном медленно ползущих трамваев. Прежде тихая и сонная Москва стала шумным городом.

Лео вспоминал поезд, где было холодно и сумрачно, постельное белье было сырым, а вода в умывальнике ледяной. Всю дорогу он не снимал пальто и шарф, поскольку боялся простудиться. Он постоянно смотрел в окно, боясь пропустить момент пересечения границы.

Сначала показалась будка латвийского пограничного поста, за ней виднелась арка с надписью «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Между ними лежала присыпанная снегом канава, которая и была границей. Рядом с аркой стоял солдат, одинокий и уставший, в длинной до пят шинели. На плече его висела винтовка с приткнутым к ней штыком.

– Стало быть, Латвия вам не приглянулась, – голос Туманова выдернул Лео из воспоминаний.

– Латвия очень милая страна, но очень маленькая. Там уже есть тенор. Ему едва хватает ангажементов.

– Да уж, двух теноров Латвии не прокормить. – Шутка владельца собственного обувного магазина пришлась гостям по вкусу.

Дребезжащий звонок был едва слышен в гостиной, но музыкальное ухо хозяйки его уловило.

– Даша, открой! – крикнула она в гулкую пустоту коридора. – Это должно быть Павел. Он обещал сюрприз.

– Какой Павел? – спросил ее муж. – Я не знаю никакого Павла.

– Из конторы канцтоваров или как там их называют. – Туманова понизила голос. – Мы специально его пригласили? Ты что, не помнишь?

– Ах, да‑да, совершенно вылетело из головы. – Туманов промокнул рот салфеткой. – Разумеется, проси.

В комнату вошел щуплый мужчина с гладковыбритым подобострастным лицом из тех, что приглашают для развлечения публики. Гости едва скользнули глазами по костюму из магазина готового платья, и вернулись к своим разговорам.

– Очень рада вас видеть. – Туманова протянула ему обе руки, и гость прижал свои тонкие губы к каждой из них по очереди. – Прошу любить и жаловать, господа, Павел… Как вас по батюшке?

– Павел Дмитриевич Репин, к вашим услугам, – произнес он извиняющимся тоном, как если бы осознавал нелепость нахождения своей щуплой фигуры рядом с массивными телами остальных гостей.

– Да‑да, – махнула Туманова рукой и смерила гостя тревожным взглядом. – Вы один?

– Нет, что вы, как можно. Я же обещал.

Павел сделал шаг назад и эффектным жестом фокусника протянул руку. В комнату вплыл букет роз, а вслед за ним роковое создание, одетое в нечто переливающееся и, судя по заметавшимся завистливым взглядам дам, сногсшибательно‑модное.

За столом ахнули. Мужчины медленно поднялись. Туманов тоже хотел встать, но один неловкий взмах рукой – и пуговица на его рукаве запуталась в бахроме скатерти.

– Виктория! Боже мой! – зашелестели голоса. – Не может быть!

– Господа, прошу любить и жаловать, несравненная Виктория Лернер! – Голос Павла закончил представление на высокой ноте, как и подобает опытному конферансье.

– Ах, какой приятный сюрприз! – защебетала Туманова.

– Дайте же, – сказала Виктория низким, неожиданным для такого хрупкого существа, голосом. – Дайте мне посмотреть на вас. – Ее пронзительные глаза в обрамлении густо накрашенных ресниц впились в массивное тело хозяйки. Гости, затаив дыхание, ждали окончания осмотра. – Вы сокровище. – Виктория вынесла свой вердикт, после чего вручила букет зардевшейся Тумановой. – Вы – редкая драгоценность. Ваш муж это знает?

Туманов, наконец, смог освободиться из объятий бахромы, встал из‑за стола и поклонился:

– Уверяю вас.

Виктория подплыла к нему, жадно окинула взором, как если бы хотела проглотить целиком, обняла и поцеловала в лоб. – Берегите её.

– Прошу к столу, – повторила свое приглашение хозяйка, но Виктория направилась к роялю изломанной походкой.

– Шампанского, господа, – засуетился хозяин. – Налейте божественной Виктории шампанского.

Павел подхватил два искрящихся бокала и проследовал за ней к роялю. Виктория медленно стянула перчатки одну за другой, села за рояль и начала наигрывать мелодию популярного романса. Павел протянул шампанское своей спутнице. Она прервала мелодию, взяла бокал и, сделав глоток, поставила его на рояль.

Павел перехватил ее руку и задержал в своей. Его пальцы нежно гладили ее ладонь, в то время как взгляд его был прикован к перстню в форме бабочки.

– Интересная вещь. Изумруды редкой чистоты. Должно быть немалых денег стоит.

– Как это пошло все мерить на деньги. – Виктория отняла руку и ударила по клавишам. – Ах, зачем эта ночь так была хороша…

Пока она пела, собравшиеся с любопытством рассматривали диковинную гостью.

– Интересная женщина, – отметили мануфактурные ряды.

– С такой и в Париж не стыдно прокатиться, – согласилась сеть булочных.

– Говорят, она внебрачная дочь князя Голицына и какой‑то француженки. Появилась в Москве месяца три назад. Эдакая Настасья Филипповна наших дней. Заполучить ее в дом совершенно невозможно. Завтра вся Москва будет говорить о нас.

Нина Павловна Туманова раздувалась от гордости, в глазах ее плескалось самодовольство. Она переводила взгляд с одного гостя на другого: оценили ли по достоинству высоту приема и изысканность общества.

Энтузиазм хозяйки несколько иссяк, когда глаза ее остановились на Лео. Мальчик ел взглядом гостью с тем же обожанием, что и осетрину. Туманова уже собралась попенять Лео на отсутствие хороших манер, когда ее грубо прервали.

Громкие фортепьянные аккорды заглушили шаги троих мужчин вошедших в комнату. Испуганный женский визг оборвал музыку. Эти трое отличались от остальных не только осанкой, покроем костюмов и манерам.

У них в руках были пистолеты.

– Ша! – выкрикнул тот, что стоял ближе к двери. Верхнюю часть его лица закрывал картуз, напяленный по самые глаза‑щелочки, снизу оно было обрамлено клочковатой бородкой.

– Всем сидеть т‑тихо! – сказал тот, что стоял в центре. Несмотря на прохладу апрельского вечера, он был без пальто. Френч и галифе мало шли к его приземистой фигуре, но, похоже, его это мало волновало. – Одно резкое движение – и пуля в лоб. Я п‑понятно излагаю?

Люди за столом нервно закивали.

– Все из карманов на стол. Дамы снимайте ваши цацки. Джентльмены вам новые купят.

Пока заикающийся главарь держал гостей на мушке, его подручный в картузе достал из кармана холщовый мешок пошел к гостям. Жены нервно вынимали из ушей и снимали с шей и пальцев драгоценности. Их мужья клали перед собой золотые и серебряные портсигары и часы.