Амнезия
Они стояли перед нами, чуть ниже по склону, Майкл держал Джони за руку, а я старалась не пялиться на этого парня. За ними поблескивала голубой сталью озерная гладь, усеянная алмазной солнечной россыпью. Издалека доносился приглушенный шум моторной лодки.
– И давно решили? – спросила я, глянув на Джони.
– Всего пару недель назад, – сказала она, заправив за уши волнистые пряди своих светлых волос.
Отрывисто‑резкий тон ответа и язык ее тела подсказали мне, что мой вопрос насторожил ее, заставив принять оборонительную позицию.
– Мы хотели сообщить вам именно здесь. Уже запланировали поездку сюда, в озерный дом, а потом он предложил мне… – Умолкнув, Джони сжала руку Майкла, явно уступая ему дальнейшее объяснение.
Майкл чуть выступил вперед. Он сосредоточился больше на моем муже Поле, чем на мне.
– Я предпочел бы, сэр, традиционно испросить вашего согласия. – Слегка помедлив, он глянул на Джони и закончил: – Но нам хотелось сделать вам сюрприз.
Я вдруг осознала, что стою, скрестив на груди руки: невольно включилась защита.
– И как давно вы уже вдвоем?.. – Я попыталась улыбнуться.
– Мам, – ответила Джони, – не усложняй.
– Я ведь просто спросила, давно ли вы уже встречаетесь. Я же еще ни разу… Ты ни разу не…
– Мы как раз собираемся обо всем поговорить.
– Ладно.
– Но мне хотелось… – Джони, пожевав губу, отвела взгляд. Быстро собравшись с мыслями, она закончила: – Мне хотелось сразу по приезде сообщить вам нашу новость. Чтобы вы успели привыкнуть к ней. В общем, я подумала, что если бы сначала просто представила вам его как своего друга, а потом в конце выходных сообщила о нашей помолвке, то…
«То мы были бы оглушены», – мысленно закончила я за нее.
По телефону она выразилась туманно: «Мне не терпится вас кое с кем познакомить». Мы поняли, что это означало. С семнадцати лет Джони приводила домой тех, с кем ей не терпелось нас познакомить. Пять лет новых знакомств, новых мимолетных влюбленностей. Она приводила их к нам, потому что искала нашего одобрения. Почти как кошка, бросающая дохлую мышь на хозяйское крыльцо. Я никогда не понимала причин этого, учитывая ее бунтарские настроения во всех прочих сферах жизни.
Как психотерапевту, мне следовало бы проявить большую догадливость. Но, возможно, материнское отношение снижало остроту моих суждений.
– Если бы мы дожидались конца выходных, вам могло бы не хватить времени свыкнуться с этой мыслью, – закончила свою мысль Джони, – поэтому главное мы решили выложить сразу. – Она глубоко вздохнула. – Да, мам, пап, познакомьтесь, вот мой жених. Майкл Рэнд.
Он улыбнулся, одновременно покраснев. У него приятный искренний взгляд, да и язык его тела подразумевал открытую натуру. Он держал Джони за руку одной рукой, свободно опустив вторую. Я старалась ненавязчиво присматриваться к чертам его лица, сравнивая их с чертами мальчика пятнадцатилетней давности.
Хотя интерес мне удавалось скрывать с трудом: сходство было поразительным. Те же глаза, нос; даже темные волосы – современная средней длины стрижка – похожи. Они гуще, чем мне помнилось, но ведь он стал значительно старше…
– Итак, – сказал Пол, протягивая руку, – добро пожаловать в семью, Майкл.
Они обменялись рукопожатием.
– Спасибо, мистер Линдман.
– Зови меня Полом.
Майкл взглянул на меня, протянув руку.
– Миссис Линдман.
В первый момент я не могла даже пошевелиться. Сцепившись с ним взглядом, я вновь потрясенно осознала, что их цвет точно такой же, как у Тома. Но действительно ли я помню его так ясно? Хотя это вдруг показалось несущественным, поскольку меня внезапно отбросило на пятнадцать лет назад, и перед мысленным взором пронеслись фотографии с места жестокого и кровавого преступления. На полу в кухне лежал мужчина с разбитой головой, окруженной лужей темно‑алой крови…
Прищурившись, я отбросила страшные воспоминания. И пожала руку Майкла, постаравшись не отдернуть ее слишком быстро и приложив усилие, чтобы выдержать его взгляд достаточно долго.
Это он!
Нет. Не может быть.
Но даже если я оказалась права – что я могла сказать? Что я могла сделать? Все, что происходило на тех пяти сеансах с восьмилетним Томом Бишопом, держалось в строгой тайне. Даже если бы я ничуть не сомневалась, с этической точки зрения мне пришлось бы держать свои знания при себе. Сказав хоть что‑то Джони, я поступила бы чертовски непрофессионально. Меня могли лишить лицензии на психологическую практику. И неважно, что дочери угрожала сомнительная помолвка.
– Ладно, – сказал Пол. – Не пора ли нам выпить и отпраздновать такую новость?
– Пап, еще только одиннадцать утра, – заметила Джони.
– И что? Ведь у нас отпуск, не так ли?
– Пожалуй, пойду приготовлю «Мимозу»[1], – выпалила я, желая поскорей удалиться. – Почему бы вам троим пока не посидеть у озера? Я быстро вернусь.
Не дожидаясь возражений, я развернулась и пошла к дому.
– Миссис Линдман?
Увы, недостаточно быстро.
Замедлив шаг, я повернулась.
– Да?
– Не могли бы вы приготовить мне что‑нибудь безалкогольное? Я практически не пью.
На мгновение я потеряла дар речи.
– О, конечно, – нашлась я в итоге, – запросто.
И продолжила идти к дому, стараясь не перейти на рысь. Пусть я не могу ничего сказать, зато могу удовлетворить собственное любопытство. Могу провести быстрый поиск в Сети. В этом не будет ничего неэтичного.
Перед самым входом я оглянулась в сторону озера. Пол шел к пристани, и Джони с Майклом рядом с ним, по‑прежнему держась за руки. Я уже взялась за дверную ручку, собираясь войти в дом, когда Майкл вдруг, оглянувшись через плечо, посмотрел на меня.
Улыбнувшись, он вновь отвернулся.
[1] «Мимоза» – коктейль из игристого вина и апельсинового сока.
