Аномалия Дорадо

ВИС начала с того, что выдала общие сведения об «Орионе». Клим узнал, что капсула составляет около двухсот метров в длину и по форме (система продемонстрировала трехмерное изображение) напоминает прямоугольник, из которого длинными усами выступают вперед четыре антенны концентраторов. Максимальная дальность гиперпрыжка – сто килопарсек, то есть более 326 тысяч световых лет. Экипаж составляет пять человек, капитана зовут Зоя Гадот. Далее следовал впечатляющий список ее регалий и боевых заслуг. Кроме того, на борту присутствовали начальник экспедиции и два пассажира. Капсула принадлежала Земле, а потому в состав экипажа входили лишь ортодоксы. ВИС также порадовала известием о том, что перелет займет около часа субъективного времени. Большая его часть уйдет на выруливание к стартовой позиции перед прыжком и полет к месту назначения после того, как «Орион» вынырнет в евклидовом пространстве. Когда перед внутренним взором Клима потянулся столбец технических данных капсулы, он переключился на изображение с внешних камер. И вовремя!

«Орион» начал взлет, силовое поле базы отключилось. Как только капсула оказалась над каньоном, поле активировалось вновь и скрыло непроницаемо черной полосой бесчисленные ряды летательных аппаратов. Тогда капсула ускорила движение, и взору Клима открылся вид на Оберон: багровая, испещренная кратерами поверхность стремительно удалялась, горы и извилистые каньоны сжимались, превращаясь в едва заметные шероховатости на ровном полукружии той части спутника, которая освещалась солнцем. Несколько секунд спустя он уменьшился так, что из‑за его края показался Уран. И тогда Клим задохнулся от восхищения. Ему нечасто доводилось путешествовать за пределы Земли и Луны: работа оставляла не так много свободного времени. Он пару раз бывал на Марсе и лишь разок на Венере. В системе Урана – никогда. Там расположены только военные базы и астрономические обсерватории Объединенного исследовательского сообщества, но нет никаких постоянных гражданских поселений. И теперь он с восторгом наблюдал за планетой‑гигантом, выползающей из‑за багрового диска Оберона. Огромный сине‑зеленый шар завораживал и притягивал взгляд не только своими размерами, но и неспешным течением плотных облаков, темными пятнами штормов невероятной силы, едва видимым, но тем не менее прекрасным кольцом из мириад больших и малых частичек льда, блестящих в лучах далекого солнца. Клим ощутил на своих губах восторженную улыбку, вызванную изумительным зрелищем, которое демонстрировалось его внутреннему взору.

«Орион» развернулся и стал удаляться от планеты‑гиганта. Он быстро разогнался до максимальной скорости, доступной на аннигиляционных двигателях, и Уран начал неторопливо уменьшаться. Миновало еще минут двадцать, прежде чем капсула отошла от планеты и ее спутников на безопасное расстояние. Уран ужался до размеров апельсина, и тогда внешние камеры выключились. ВИС передала в сознание Клима сообщение: «Пожалуйста, приготовьтесь к прыжку». Таймер начал обратный 60‑секундный отсчет.

 

5

 

Климу никогда не приходилось путешествовать через гиперпространство, но по рассказам коллег и друзей он знал, что готовиться тут особо не к чему: система предупреждает экипаж и пассажиров о предстоящем прыжке на всякий случай, чтобы избежать возможного психологического шока.

Клим расслабился, откинул голову на спинку кресла и сложил руки на животе. Его снедало любопытство. Что он почувствует? Потянет ли его в сон, как при проекции? Но он не ощутил ровным счетом ничего. Показалось, будто на мгновение кто‑то погасил свет, а потом включил – и все. «Прыжок завершен», – отчиталась миг спустя ВИС. Клима немного удивило, что такое невероятное явление, как прорыв ткани пространства‑времени, проходит для человеческого сознания практически незаметно. Воображение рисовало фантастические картины или ощущения, но все оказалось весьма прозаично.

Внешние камеры включились вновь, и прямо по курсу Клим увидел огромное голубое светило. ВИС услужливо подсказала ответ на едва зародившийся вопрос: это была массивная сверхскоростная звезда, обнаруженная древними астрономами несколько столетий назад в созвездии Золотой Рыбы и получившая соответствующее название – Дорадо. Выброшенная прочь гравитационной пращой черной дыры около ста миллионов лет назад, она дрейфовала в межгалактическом пространстве, удаляясь от Млечного Пути на огромной скорости 723 километра в секунду. Вокруг нее обращалась единственная планета – Ксифия, на которой УЧС разместило свою самую дальнюю базу с одноименным названием. Клим узнал о ее существовании лишь в связи с экспедицией «Альтаира»: исследователи отправились к таинственному феномену именно отсюда, поскольку звезда располагалась к нему ближе всего. Потому и аномалию тоже назвали Дорадо.

Гигант сиял нестерпимо голубым светом, затмевая одинокую планету и пространство, испещренное огоньками далеких галактик. Единственным, кто мог тягаться с ним в яркости в этом районе космоса, был огромный буро‑голубой диск Млечного Пути, развернутый своей плоскостью к Дорадо.

Звезда медленно вырастала в размерах, пока капсула приближалась к системе. Скоро Клим увидел сияющий отраженным голубым светом серп планеты. Он расширялся, округляясь по мере движения «Ориона». Через несколько минут светило осталось за кормой, а капсула взяла курс на бело‑голубой шарик Ксифии. ВИС на вопрос Клима сообщила, что планету успешно терраформировали несколько лет назад, так как правительство планирует в будущем расширить и укрепить форпост, а также создать вокруг него полноценное поселение ортодоксов – поначалу сотрудников УЧС, обслуживающего персонала и их семей, а впоследствии и всех желающих. Благо планета находилась на таком расстоянии от своего светила, что ее будущим обитателям не стоило опасаться жесткого излучения. В долгой перспективе основать колонию выходило дешевле, чем гонять людей и оборудование за двести с лишним тысяч световых лет от дома.

В какой‑то момент Клим заметил, что диск перестал увеличиваться. Капсула зависла в нескольких тысячах километров от цели, не приближаясь, но и не удаляясь. Наверное, запрашивают разрешение на посадку. Он решил подтвердить свое предположение с помощью ВИС, однако система ответила: «Посадка отложена по причинам безопасности». Клим сдвинул брови, сделал уточняющий запрос и получил еще более обескураживающий ответ: «Информация засекречена по причинам безопасности. На капсуле объявлена боевая тревога. Сохраняйте спокойствие и беспрекословно подчиняйтесь приказам командира».

– Вот так, черт побери, прилетели! – услышал Клим разочарованный женский голос из‑за спины.

Он отключился от терминала и привстал в кресле, обернулся. У продуктового синтезатора стояла невысокая молодая женщина, бритая наголо, с бледным, чуть вытянутым лицом и яркими синими глазами. Брюки свободного покроя и широкая туника прятали детали ее фигуры, но в складках одежды тем не менее угадывались женственные формы. Сапоги с металлическими вставками на фоне ее миниатюрных габаритов казались на пару размеров больше необходимого. Татуировки на предплечьях и щеках выдавали в ней кибера, хотя видимых электронных устройств, вживленных в биологическую ткань, Клим не обнаружил. Девушка вынула из раздатчика чашку с парующим напитком, судя по аромату – крепко заваренным чаем из гуавы, и шагнула к Климу.

– Ты физик? – спросила она, прихлебывая.

Клим, немного сконфуженный фамильярным тоном, поднялся из кресла и кивнул.

– Он самый. Клим Юнь. А вы…

– Можно на «ты». Соира, профессор Марсианского университета психологии. По совместительству историк – это моя вторая специальность.