Анталион
– И Люси с мальчиками тоже? Мы же не можем их бросить. – Шепотом, с надеждой в голосе, спрашивает меня Ник.
– Я что‑нибудь придумаю. А теперь пора спать.
Все варианты, которые включали бы в себя побег всем вместе, кажутся фантастичными. Я уже думала о том, что можно сделать, чтобы избавить тётю и мальчиков от того кошмара, в какой превратил Клифф жизнь в этой, некогда уютной, квартире.
– Почему Клифф так сказал о твоем отце?
От этого вопроса перехватывает дыхание – будто я получила удар под дых. Снова в голове всплывают воспоминания, так же как и после слов Клиффа, от которых подступает тошнота. Чувство будто меня окатили помоями. Мне гадко и мерзко от самой себя, от того, что я так ничего и не забыла, от того что мне по‑прежнему стыдно за него. Даже мысленно.
– Лив?
– Пора спать, Ник. Спокойной ночи.
После недолгой паузы, всё так же шепотом, Ник желает мне «приятных снов», но я уже не слушаю. Меня поглотили воспоминания о своём детстве, когда ещё не было Ника, нас было трое, и папа ещё был жив.
Ночь выдалась бесконечной. Все ночные кошмары показались ерундой на фоне воспоминаний из детства. Они затянули меня на самое дно, в самый низ и стиснули свои липкие объятия, не давая мне выпутаться. Лишь изредка я вздрагивала, слыша очередной скрип кровати, доносившийся из‑за двери, но сразу, возвращалась в свою трясину воспоминаний. Ни наступившее утро, ни красные глаза Люси, ни испуганные глазки Шона и Тревиса не обратили моего внимания на кого‑либо из сидящих за столом, в ожидании скромного завтрака. Клифф всё так же спал в комнате, поэтому завтрак прошёл в полном молчании.
– Лив, разве тебе не пора на пробежку? – шепотом спрашивает Ник, нарушая моё уединение.
– Ещё рано. – С усилием выговариваю я.
– Уже обед.
Я поворачиваю голову на брата пытаясь разобрать то, о чём он говорит. Он обеспокоенно смотрит на меня в ожидании ответа или хоть какой‑то реакции, но у меня перед глазами всплывают лишь кадры из детства, как мама опять подбирает его на улице. Небритый, грязный, потерявший все человеческие черты, он что‑то мычит, а мама …
– Лив, тебе Рита звонит. – Ник трясёт меня за плечо, со слезами в голосе, – Лив, ответь мне, пожалуйста!
Что она кричала ему? Нет, она кричала на него. Но что именно?
Я машинально отвечаю на звонок, и на всю комнату раздается голос Риты:
– Где ты?!
Я встаю из‑за стола и направляюсь к выходу, так ничего не сказав брату.
– Уже иду.
Тогда произошло что‑то очень страшное, но я не помню что именно. Ещё недавно мне казалось, что у меня почти нет воспоминаний о своем собственном детстве, до рождения Ника. Слова Клиффорда вытащили их наружу. Я закрываю лицо руками, стараясь сосредоточиться и вспомнить, что же тогда произошло.
Кабина лифта гулко спускает меня вниз, иногда издавая неприятный скрежет.
Мама ведь ударила его тогда. Сначала один раз, потом второй и уже не могла остановиться, избивая лежащего без чувств на полу отца. Я плакала и просила её остановиться, но она не обращала на меня внимания. Кажется, я попыталась остановить её.
Неужели это всё, правда, было? Может быть всё‑таки сон? Детский кошмар, вызванный тем, что мама накричала на меня? Я опускаю руки и вижу, что двери лифта открыты. Выйдя на улицу из тёмного коридора, я не щурюсь как обычно от дневного света. Подняв глаза на небо, вижу лишь тяжелые тёмные тучи.
– Тебя всегда так долго нужно ждать? – внезапно раздается голос совсем рядом.
Вздрогнув, я обнаруживаю рядом с собой Эмиля, стоящего скрестив руки и с упреком взирающего на меня сверху вниз.
– Хоть бы посмотрела на меня! – вытягивая губы в трубочку, жалуется кому‑то Эмиль.
– Кажется, дождь будет. – Отвечаю я, смотря сквозь него.
– И тебе привет, – бурчит он.
– Не «кажется», а точно будет. Вот только это не причина, чтобы не заниматься.
Я без пояснений понимаю, чьи это слова на самом деле.
– Стеф не придет?
Эмиль лишь мотает головой и заметно мрачнеет. Раньше они заходили по пути за мной все вместе: Эмиль, Стеф и Тамира. А сейчас от вида одного Эмиля становится не по себе.
– А Тамира почему не пришла?
Эмиль горько ухмыляется:
– Ты, правда, не заметила, что она меня ненавидит? – он качает из стороны в сторону головой.
– Я позвонил ей сегодня, так же как и Стеф, но никто не ответил. Потом пришел в то же время, что и всегда, к тебе, а тебя нет. И ты тоже не отвечала на звонки. Сегодня не мой день. – Вновь ухмыляется он.
Я резко дергаю руку и вижу значок на коммуникаторе, о том, что мне звонили.
– Прости, Эмиль.
– Всё нормально. Нам лучше ускориться, нас остальные ждут.
Мы ускоряем шаг, чему я очень рада – бараки остаются позади.
– Почему ты решил, что Тамира тебя ненавидит?
– Потому что я ненавижу её лучшую подружку. Я лучше пробегусь до стадиона – сегодня мы пропустили разминку.
Эмиль быстро оставляет меня позади, а я не спешу его догонять. Своими вопросами я заставила его вновь думать о том, что его угнетает. Кто бы мог подумать, что Тамира так обидится на Эмиля, что не ответит на его звонки. Я тоже хороша – так же как Стеф и Тамира не ответила на его звонок и даже не посмотрела на него, когда вышла из здания. Всё что ему оставалось думать – это то, что я обиделась на него, за его слова о Рите.
Когда я подбегаю к остальным, то Эмиль даже не смотрит на меня.
– Ты решила сегодня сделать себе выходной? – как всегда уперев руки в бока, спрашивает Рита.
– Привет. Не уследила за временем, извини.
Рита лишь испускает громкий вздох и закатывает глаза:
– Завтра утром только не проспи. – Развернувшись на пятках, она собирается уйти.
– Почему утром? – с недоумением спрашиваю я.
– Мы же собираемся всегда в обед.
Занимающаяся рядом с нами Тамира останавливается, и пораженно смотрит на меня. Рита смотрит на меня с нескрываемым удивлением.
– Ты что, шутишь? Завтра экзамен, Лив.
Я, молча, смотрю на Риту в ожидании, что она скажет, что это шутка. Но ничего не происходит, все недоуменно смотрят на меня, бросив заниматься.
– Завтра экзамен в академии, неужели ты забыла? – подаёт голос Эмиль.