Арибелла 2. Сокровище Сиальских островов

Правда, потом я так же рьяно пыталась его убить. Сначала во снах, куда он приходил, будучи “Ходящим по снам”, а потом и наяву на балу, который организовали специально с целью приманить меня и поймать.

И я прилетела как бабочка на свет для того, чтобы навсегда лишиться крыльев.

Все это время герцог Рейнар ар Риграф умело манипулировал мною, управлял моей ненавистью, направлял мою злость и всячески подталкивал к возвращению. Это из‑за его магических внушений я потеряла голову от раздирающих меня чувств.

Я связалась с тем, кто смог легко меня переиграть, с опасным противником.

Я связалась с тем, кто сделал меня своей пленницей в моем же доме.

Причины, причины, причины…

Все три дня я ломала голову, пытаясь понять, зачем понадобилась герцогу. В любовь ни с первого, ни даже со второго взгляда я не верила абсолютно. Такие, как он, в любовных романах никогда не теряли голову, никогда не позволяли себе влюбляться.

Как‑то Арс предположил, что все дело было в моем даре, который и даром‑то нельзя было назвать, но откуда герцог про него прознал?

О том, что я владела уникальной силой – могла вытягивать любые магические чары и бесследно растворять их, – приемные родители не рассказывали даже самым близким друзьям. Я скрывала свои умения, сколько себя помнила, а значит, дело было в чем‑то другом.

Но в чем? Не в цвете же моих волос? Правда, сейчас они не были красными – цвета закатного неба. Роззи – крылатая морская свинка, с которой я также познакомилась в плавании и подружилась, – изменила их при помощи чар специально для бала, сделав на порядок темнее, чтобы герцог меня не узнал.

Но он узнал. Мне кажется, даже измени я внешность, он все равно бы узнал меня. То, как он на меня смотрел…

Кожа покрывалась мурашками от одного его внимательного взгляда, а сердце пропускало удар за ударом, грозясь и вовсе перестать биться.

И отнюдь не от его красоты.

Рейнар ар Риграф обладал еще более незаурядной внешностью, чем я. Серые радужки его глаз на расстоянии казались расплавленным серебром. Серые, будто выцветшие, волосы при разном освещении то походили на седые, прибавляя ему годы, то символично становились цвета пепла.

Я видела только один его шрам – тонкую белую полоску над правой бровью, но была уверена, что за годы завоеваний их накопилось немало.

Военная выправка, высокий рост, широкие плечи и взгляд, который мог приговорить к смерти. Одним‑единственным взмахом темных ресниц этот мужчина карал и миловал.

Такой статью девушки любовались на балах, украдкой прикрываясь веерами. О таких мужчинах мечтали, читая любовные романы, которые потом прятали от родителей и слуг. Им позволяли сорвать первый поцелуй в укромных уголках и закоулках коридоров и галерей, пока шли празднества.

Но я‑то никаких разрешений не давала! У Рейнара ар Риграфа были упрямые, слегка полноватые губы, да только этот факт я искренне предпочитала забыть!

Другое дело Арс. Его внешность была полной противоположностью герцогу. Нет, капитан пиратского корабля тоже был великолепно сложен: статус обязывал. Он был ловок, сноровист, высок и широкоплеч. Он казался мне идеалом с его темными короткими волосами и карими глазами, что становились почти черными, когда он смотрел на меня.

Больше он на меня так не посмотрит никогда.

Так он будет смотреть на Татию. Милую красивую девушку едва ли старше меня. Длинные волосы цвета пепла и серебро в больших глазах. Она отличалась бледностью и болезненной худобой, излишней нежностью во взгляде и приятной улыбкой. Которая должна была бы меня раздражать. Но злиться на сестру герцога не получалось даже за содеянное ее родственником.

Легкая, воздушная, невесомая. В ней едва теплилась жизнь. Я видела таких дам на балах. Бесконечными диетами для похудения они изводили себя до голодных обмороков, а потом попадали либо к врачевателям, либо к магам, если первые были уже бессильны.

Если бы магов не существовало в природе, лишившие себя так необходимого каждому живому организму питания дамы просто перестали бы существовать, пополнив свои семейные склепы. Красота не стоит жизни – на их примерах я выучила это назубок.

Потому и питалась отлично. Съедала все, что мне приносили, при том, что кормили меня не иначе как на убой. Видимо, чтобы растолстела и точно не сбежала.

Покинув особняк на целых три дня, герцог дал всего несколько распоряжений касаемо меня: кормить, не выпускать и следить. Вот новая служанка и выполняла их неукоснительно. Особенно что касалось слежки.

Бейка не принадлежала нашему дому, так что повлиять на нее я никак не могла. Пришлось смириться с тем, что женщина составляла мне компанию. Куда бы я ни пошла, она была со мной в купальне, сидела в спальне, сопровождала в гостиную, гардеробную и кабинет.

Никакие мои слова не могли ее остановить.

– Вот прикажет мне Его Светлость, тогда и уйду, – отвечала она из раза в раз, доставая из передника спицы.

Судя по тому, что уже было связано, серые мотки шерсти служанка планировала превратить в теплый шарф.

Полнота, явившаяся с возрастом, нисколько не портила женщину. Наоборот, несмотря на все мое недовольство, мне хотелось прижаться к ней и пожаловаться на судьбу. Было в ней что‑то родное, теплое, уютное родом из детства, когда кажется, что взрослые способны победить всех чудовищ не только у тебя под кроватью, но и на всем белом свете.

Жаль, конечно, что на самом деле это не так.

Свое главное чудовище мне предстояло победить самой.

Только для начала ему нужно было вернуться. Через окно своей спальни я видела, как экипаж с гербом, на котором был изображен охотник, выехал за ворота и с тех пор на территории особняка больше не появлялся.

Мысль, что герцог Рейнар ар Риграф где‑то сгинул и никогда уже не вернется, через три дня казалась не такой уж и бредовой. Надежда умирала последней.

И в муках.

Под оркестр отчаяния вперемешку со злостью.

Я не понимала, как теперь относиться к герцогу. Казалось бы, мне было за что его искренне ненавидеть, было за что желать уничтожить, но в то же время я была благодарна ему за то, что он сохранил жизни моим родителям.

За то, что вообще сохранил особняк и графство в том виде, в котором они существовали, пощадив даже тех, кто противился смене власти, пытаясь препятствовать захвату по мере собственных сил.

В благородство этого человека мне не хотелось верить, но тем не менее нарочно упускать существующие факты из виду было мелочно. Я хотела его ненавидеть, но пока получалось с трудом.

Зато однозначно мне было за что на него злиться. Да даже испытывать ярость, что вставала в глазах пеленой. В комнаты мне приносили только еду, но даже ее доставляли таким образом, чтобы у меня не имелось ни единого шанса на побег.