Асур. Путь Судьбы

Андра продолжала молча плакать, пытаясь осознать ту правду, которую ей открыл Гикори, и понять, правда ли это вообще? Может быть он тоже пытается её обмануть и использовать? Возможно, это просто выдумки хитрого охотника, а она была не в состоянии понять истина перед ней или иллюзия, поскольку не помнит, происходило ли что‑то в действительности или всё было игрой её больного поломанного воображения. Андра не могла заставить себя поверить Гикори, она даже самой себе не верила. В эту реальность она больше не верила, не верила ни во что.

– Получается, вся моя жизнь была просто ложью? – тихо выронила Андра, обращаясь к самой себе.

Но Гикори тем не менее ответил:

– Да. Однако ты можешь изменить свою жизнь к лучшему. Всё только в твоих руках.

– Изменить, значит стать такой, как ты? – вскинула она на него пронзительно‑измученный взгляд, который обжигал болью и отчаянием.

– А какой я? Разве ты знаешь?

На губах Гикори играла обаятельная, ласковая улыбка, но взгляд был, хоть и задумчивый, но режущий тоской.

– Мы, охотники, на самом деле не слишком отличаемся от обычных людей, – вздохнув, продолжил он, переведя взгляд на стоявший на столе бокал. – И мы ни те, за кого нас принимает большинство и какими представляет Орден Благочестивых Воинов.

– И какие же вы?

– Мы люди, научившиеся жить со своей силой и применять её на благо этому миру, – бросив на Андру острый взгляд из под прядей упавших на лицо волос, вновь улыбнулся Гикори, но почему‑то его улыбка показалась ей вымученной, наигранной и двусмысленной, словно он пытался что‑то сокрыть. – Ты тоже можешь научиться этому, если захочешь.

Мгновение они просто смотрели друг другу в глаза.

– Ты предлагаешь мне стать охотницей? – догадалась Андра, и хотя её голос прозвучал тихо, в нём ясно слышались нотки суеверного страха.

– Если решишься на это, все в нашей организации помогут тебе.

– А если нет?

– Я бы не хотел, чтобы ты приняла неверное решение, – загадочно проговорил Гикори. – К сожалению, но каждому в этом мире приходится принимать одну из сторон, а такие, как мы, не могут жить, как простые люди.

Охотник сказал это так, что Андра ясно услышала в его голосе скрытую боль, словно он уже пытался жить иначе, но потерпел неудачу.

– Значит, убьёшь меня? – спросила она со страхом и одновременно с вызовом.

Гикори долго и молча смотрел в глаза Андре застывшим ничего не выражающим взглядом, затем, до конца осушив бокал, медленно встал с места и так же медленно, словно растягивая шаги, направился к выходу.

– Обдумай всё хорошенько, – открыв дверь, бросил он через плечо. – Утром я зайду за ответом.

Гикори ушёл, а Андра ещё некоторое время неподвижно сидела, не отрывая от двери напряжённого взгляда, словно ожидая, что кто‑то или что‑то мог ворваться, чтобы убить её.

Бросив мимолётный взгляд на стол, за которым сидел Гикори, Андра обнаружила, что он оставил на нём все бумаги, и решила посмотреть их как следует. Там оказались не только снимки, что охотник показывал ей, но и фотографии из разных периодов её жизни, начиная с детства. Так же Гикори специально оставил документы, в которых было подробное описание Ордена, с какого периода он действует, чем и как занимается. Было ещё несколько фотографий представителей Ордена, среди которых она узнала одного человека. На снимке он пожимал руки её родителям.

Андра устало опустилась на стул. Неужели рассказ Гикори действительно правда? Неужели её родители замешаны во всём этом и специально издевались над ней, чтобы сломать и сделать орудием ордена? Это казалось бредом, но слишком болезненным, давящим на незажившие раны в её душе и на теле. Нет, она не может и не хочет верить во всё это! У неё не может быть никаких сверхспособностей, а её родители просто религиозные фанатики! Она не может быть ни оружием, ни охотницей, она человек с поломанной психикой, которому не посчастливилось родиться в нормальной семье. Ничего сверхъестественного, у многих в этом мире схожая судьба… Но тем не менее попытки себя убедить не уменьшали боль, а застывший ужас где‑то в глубине Андры тихо, но неуклонно твердил, что всё это правда.

Не в состоянии остановить, казалось, вечно льющиеся слёзы, Андра продолжила листать документы и вскоре наткнулась на копию своего свидетельства о рождении, а следующий за ним документ был копией подробной, вплоть до минуты рождения, медицинской выписки из роддома, где она родилась.

Дальше следовала история всей жизни Андры: где и как она училась, чем интересовалась, чем болела, какой по характеру была в детстве. Прочтя это, Андра осознала, что её действительно словно специально ломали и переделывали под определённые интересы, ибо в детстве, хотя сама этого уже не помнила, она была счастливым, любознательным и добрым ребёнком, беспечно радовавшемся всему на свете, но по мере взросления становилась всё более забитой, потерянной и глубоко несчастной. Этот сухой, но достаточно чёткий и недвусмысленный отчёт был составлен, чтобы понять, что её систематически подвергали унижениям и пыткам с целью изуродовать душевно и физически. Описанные до мелочей зверства, её эмоции, крики боли, слова, что Андра говорила или о чём молила, выражение лица, движения, слёзы, привычки, всё это представляло собой хладнокровное наблюдение за подопытным кроликом. И что добавило ей дополнительной боли – по почерку она прекрасно поняла, что отчёт писала её мать.

Не в силах выдержать открывшуюся правду, Андра выронила документы и разревелась в голос. Осознание, что всю её жизнь родные родители измывались над ней лишь для того, чтобы сделать марионеткой в руках других, разрывало невыносимой болью. Помимо ежемесячных отчётов среди бумаг были письма, в которых родители сообщали некоему загадочному получателю, что им невыносимо жить рядом с ней и воспитывать, и лучше бы они умертвили её. Эти строки резали душу Андры ещё больнее, хотя она итак знала, что родители её не любили. Но понимая это, она в глубине души всё равно надеялась на чудо, на то, что родители исправятся, осознают свои ошибки, и на самом деле они любят её, но потеряли себя в религиозном фанатизме. Однако, всё оказалось куда проще, прямее и прозаичнее, мать и отец действительно не любили свою дочь и терпели рядом с собой исключительно потому, что Орден дал им такое задание, которое они воспринимали как тяжёлую, но богоугодную ношу.

Ужас с новой силой накрыл Андру, заставив буквально содрогнуться пополам и закусить собственную руку, чтобы не закричать. Воспоминания всего, что она пережила за двадцать восемь лет своей жизни, с огромной скоростью стали проноситься в голове, хотя девушка пыталась всё забыть. Предательство это самое ужасное и мучительное, что может произойти с человеком, и оно хуже смерти.

Какими же людьми нужно быть, чтобы так хладнокровно и жестоко измываться над собственным ребёнком? Кто они? Разве это люди? Или именно люди только и могут быть такими? За что? Ради чего? Чтобы она стала такой же? Чтобы другие стали такими же? Неужели они верили, что она действительно одержима дьяволом или кто‑то внушил им, что в ней есть некая сила?

Андра вновь захотела посмотреть снимки, где была изображена так называемая её тёмная сторона, ведь это мог быть всего лишь монтаж, и никакая она не ведьма! Разгребая бумаги, она неожиданно наткнулась на смартфон, который лежал скрытый кучей документов. Неужели Гикори специально его оставил? Но почему в самом низу?