Беги

– Да, что же это такое со мной творится? – испытывая чувство вины, который раз спрашивала она у фотографии Олега.

– Викуся! – раздался бабулин голос. – А кто к нам пришел?! Иди‑ка, посмотри!

– И так знаю кто, – пробормотала она и, бросив оценивающий взгляд в зеркало, вышла из спальни.

– Дядя Витя! – дрыгая загорелыми ногами, визжала Юлька, повиснув на шее у смущенного гостя.

– Да какой я дядя теперь? – радостно бубнил тот. – Просто, Виктор. Вон как вымахала, пигалица! Невеста почти.

– Нет, – мотнула головой Юлька. – Мне тринадцать лет. Рано еще, учиться надо.

– Ух ты, какая серьезная, – взлохматил Виктор блондинистую шевелюру девчонки.

А сам все косился на дверь, надеясь увидеть Вику.

– Да идет она, идет, – перехватив его взгляд, сочувственно произнесла баба Валя. – Проходи, чего встал? Пирожков напекла, как знала.

Тут в коридор белым лебедем вплыла Виктория. Молодые люди, глупо улыбаясь, молча стояли напротив друг друга.

Искры и флюиды, так и сновали между ними. Не выдержав напряжения, прямо над головой всей честной компании, звонко лопнула лампочка.

– Даже лампочка Ильича не выдержала, – многозначительно заметила Юлька. – Вы может, в зал пройдете, а то перегорите сейчас. Или короткое замыкание нам тут образуете.

– У тебя пятерка по физике? – улыбнулся Виктор, не сводя глаз со старшей сестры.

 

После этого странного вечера с пирожками, они стали встречаться. Все окружающие восприняли это, как само собой разумеющееся. Молодые люди с ума сходили друг по другу. Вика была очень удивлена своей реакцией на Виктора. Ведь она его так ненавидела. Вот уж точно, что от любви до ненависти один шаг и наоборот.

– Давно тебя люблю, – признался ей Виктор. – Как первый раз увидел, так и заболел тобой. Так Олегу завидовал, не представляешь.

– Представляю, – шептала Вика, лаская непослушные вихры парня.

Почти неделю они не выходили из квартиры Виктора и не вылезали из постели. Все, что происходило за стенами дома, их не касалось. Хотелось без конца обниматься, целоваться и чувствовать друг друга. Но майские праздники, растянувшиеся на несколько дней, закончились, и их ждала работа. Но вечера и ночи принадлежали им и только им.

 

Андрей Чурзин все пытался поговорить с Викторией по телефону, но та упорно игнорировала его звонки. Настырный опер на этом не успокоился и однажды заявился к ней на работу. Пьяный и расхристанный, что совершенно на него не походило.

– Вика, – шатаясь, пытался он что‑то втолковать. – Я разводиться хотел и поэтому ничего тебе не говорил.

– Андрей, иди домой, – стараясь не разозлить парня, Виктория мягко выталкивала его из кабинета.

– Прогоняешь, что ли? – угрюмо спросил тот. – Недолго горевала, уже с этим Витьком встречаешься. Спала уже с ним?

– Это совсем не твое дело! У тебя своя жизнь, а у меня своя. И с разводом не торопись… У тебя такой сын растет…

– Откуда ты узнала? Рассказал кто‑то?

– Никто мне не рассказывал. Нечаянно узнала, правда. Иди домой.

– Не нужен стал? Сразу с другим в койку бухнулась? А что ты знаешь про этого Витьку?

– Мне охрану позвать?

– Не надо охраны, – раздался голос Виктора. – Андрюха, дуй домой, чего здесь исполняешь?

– Витя? – удивилась Виктория. – Ты откуда здесь?

– Мимо ехал. Давай выйдем, – предложил он Андрею. – Вике здесь работать, а ты в таком виде и несешь непонятно что. Как тебя вообще пропустили?

– Забыл, кем работаю? – покачиваясь, хвастливо произнес Чурзин.

– Не забыл, – и, взяв опера под локоть, Виктор повел его к выходу. – Надеюсь, что ты не за рулем. Я тебя домой отвезу.

– Вика! Наплачешься еще с этим козлом, – бросил на прощанье Андрей. – Совсем его не знаешь!

– Уже говорил, – отозвалась та, провожая взглядом мужчин.

 

Этим вечером Виктория, отменив свидание с любимым, осталась ночевать дома.

– Ура! – обрадовалась Юлька. – Поболтаем перед сном! Да, Викусик?

– Поболтаем, малыш, – обняв сестренку, Вика уткнулась в ее волосы, с наслаждением втягивая родной запах.

– Чего ты меня нюхаешь? – рассмеялась сестренка.

– Вкусно пахнешь.

– Чем?

– Роднулькой, – улыбнулась Вика.

– Своих уже пора нянчить, – добродушно прокряхтела бабуля. – Дождусь, али нет правнуков?

– Дождешься, – грустно отшутилась та.

– Ой, – испугавшись, что ляпнула не то, бабуля нежно прижала к себе старшую внучку. – Не слушай меня, старую дуру. Что от Витьки убежала? Надоел?

– Нет, не надоел. Одной захотелось побыть.

– Одной это полезно, если недолго, – согласилась баба Валя. – Давай покормлю тебя, а то похудела, одни глаза остались.

– А меня покормить? – возмутилась Юлька.

– Ох, ты и так от стола не отходишь! – махнула рукой бабуля. – И куда только влезает?

– У меня молодой и растущий организм!

 

Ночью Виктория проснулась от нежных объятий.

– Пришел? – не открывая глаз, прошептала она. – Не припомню, чтобы звала тебя.

– Звала, – раздалось в ответ. – Я не только из‑за секса прихожу. Тебе сейчас поддержка требуется. Запуталась ты… Испытываешь чувство вины перед Олегом за то, что полюбила его друга. Ведь так?

– Так, – приникла Виктория к ночному гостю. – Мне это кажется противоестественным. Я же так ненавидела Витьку, а теперь люблю. Разве такое может быть?

– Если есть, значит, может, – прошелестел голос. – Ведь не удивляешься же, что по ночам к тебе приходит непонятно кто?

– Уже привыкла, – отозвалась девушка, гладя гостя по плечам и спине – Слушай, а у тебя кожа как у человека стала. Чешуя и бугристость исчезли… или мне кажется?

– Не кажется. Я с тобой очеловечиваюсь, если можно так выразиться.