Беги

Вика заревела еще громче и отчаянней.

– Ужас, – и бабуля открыла заветный шкафчик с лекарством, каплями, травами. – У меня сейчас сердце не выдержит.

Накапав каждой по тридцать капель валерьянки, пустырника, корвалола и пиона, она всунула внучкам по стакану и заставила выпить. К часу ночи Вика немного успокоившись, стала клевать носом.

Бережно уложив ее на кровать и укрыв одеялом, бабуля с Юлькой вышли из спальни.

Вышли и горько вздохнув, разошлись по своим комнатам.

 

– Когда там Людка приезжает? – спросила за завтраком бабуля младшую внучку про Викину подругу.

– Бабуль, тетя Люда же в Турцию за товаром поехала, – взглянув на календарь, ответила та. – Недели через три заявится!

– Заявится она, – недовольно пробурчала баба Валя. – Когда уезжала, то у Вики и отец был и муж, а сейчас никого.

– Бабуль! Ну, ты чего? – возмутилась Юлька. – Откуда же тетя Люда знала? Это, во‑первых! А во‑вторых, Виктор никуда не делся. Жив и здоров.

– Да! Жив и здоров! И просто подает на развод! – грохнула бабуля сковородкой.

– Потому что шарики за ролики у него зашли, – спокойно отреагировала Юля. – Сам потом жалеть будет. А ты, что расшумелась‑то?

– Да ничего, – чуть успокоилась Валентина Ивановна. – Скоро каникулы летние. У Вики отпуск.

– И прекрасно! Вот мы с ней и умотаем куда‑нибудь на пару недель.

– Умотайте, умотайте. Я вам и деньжат подкину.

– Спасибо, бабуль! Все, я поскакала, буду вечером! – и, подхватив сумку‑рюкзак, внучка была такова.

 

Виктория старалась не показывать, как ей сейчас тяжело. Она‑то думала, что муж в трудный час станет ей надеждой и опорой, а он…

«Может поговорить с ним? Какой‑то он сам не свой был тогда», – частенько думала она.

Думать‑то думала, а делать ничего не делала.

«Что ему скажу? – набирая номер мужа, Вика тут же его сбрасывала. – Наверняка уже другая есть…»

– Сорокалетняя разведенка, – стоя перед зеркалом, прошептала она.

Вика давно уже считала себя сорокалетней, несмотря на то, что до этой даты было целых три года.

– Все правильно, – добивала себя словами, вглядываясь в отражение. – Кому ты нужна? Старая, бездетная «училка» русского и литературы.

И с этими мыслями ложилась в постель, погружая себя на самое дно черной тоски и депрессии.

«Чтобы вынырнуть, надо опуститься на самое дно», – навязчиво вертелась в голове невесть откуда взявшаяся фраза.

Приходя домой после работы, Вика запиралась в комнате, не желая ни с кем общаться.

Каждый вечер заканчивался слезами и словами:

– Не хочу больше жить.

Утро начиналось так же.

Она просто таяла на глазах.

В один из обычных вечеров, лежа в постели, Вика снова произнесла страшную фразу:

– Не хочу жить, – и незаметно уснула.

Вдруг посреди ночи почувствовала, как на кровать запрыгнул кот и не спеша направился к изголовью.

– Кузя? – машинально произнесла она имя своего любимого питомца, умершего пять лет назад.

– Кузя, – прошептала счастливо, когда кот устроился на подушке и стал нежно перебирать лапками ее волосы.

– Ты пришел ко мне, ты почувствовал, что мне плохо, – бормотала она, совершенно не испугавшись того, что к ней наведалось кошачье привидение.

– Мур‑р‑р‑р, – от души замурлыкал призрак.

– Офигеть, – улыбнулась Вика и уснула.

Уснула с улыбкой на губах… впервые за этот тяжелый месяц.

Призрак Кузи больше не приходил, но Вика стала оживать. Потихоньку, полегоньку… На все нужно время.

 

– А ко мне наш Кузя приходил ночью, – спустя неделю призналась она за вечерним чаепитием.

– Наш Кузяха? – обрадовалась бабуля. – И что этот пострел делал?

– Массаж головы делал и мурлыкал, – и Вика расплылась в улыбке, вспоминая ту уютную ночь.

Чем дольше слушала Юлька этот странный диалог, тем сильнее менялась в лице.

– Вы это о чем сейчас беседуете? – прокашлявшись, поинтересовалась она в надежде, что все‑таки ослышалась.

– О коте нашем, о Кузьме, – хрустя сушками, как ни в чем не бывало, ответила ей баба Валя.

– Это о том, что под кустом боярышника похоронен? – кивнула Юлька в сторону двора.

– А о ком же еще? – с удивлением воззрилась на младшую внучку бабуля.

– Он закопан! – возмутилась Юлька. – Закопан пять лет назад! Вы что, решили надо мной пошутить?

– Юль… – неуверенно начала Вика. – А он к тебе ни разу не приходил? И как он шумит иногда, не слышишь?

Та только молчала, жалобно переводя взгляд с бабули на сестру.

– На диван запрыгивает или на подоконник, – продолжала Вика.

– Под ногами вертится, когда я готовлю, – вклинилась бабуля. – Шельмец такой! И мебель все пробует подрать, а не чем! – весело заключила она.

– Вы это серьезно? – сникла Юлька. – Я ничего такого не слышу.

– А ты в наушниках своих чаще ходи, – бабуля ловко выдернула маленький наушник из уха.

– Бабуль! Я же музыку слушаю!

– И музыку, и нас?

– Одним ухом вас, другим музыку.

– Так ты, конечно, ничего не услышишь, – вздохнула баба Валя.

– Думаю, здесь дело совсем в другом, – пояснила Вика. – Юлька у нас совсем иного склада. В привидения и потустороннее не верит.

– Конечно! – фыркнула младшая сестра. – Что я, чокнутая?

– А мы, выходит, чокнутые?

– А вы у меня, малость с приветом! – рассмеявшись, Юлька побежала открывать дверь, в которую настойчиво стучали.

– Опять ворота на запор не закрыли? Отец бы вам задал сейчас, – пробурчала баба Валя, наливая себе третью чашку чая. – И кого там принесло на ночь глядя?

– Ура! – послышался радостный визг Юльки. – Тетя Люда приехала!