Берег Слоновой Кости

Мальчики переглянулись и поежились от таких слов. «Хорошо, что сейчас лето и темнеет поздно», – пронеслось в голове у Максима. Его дача находилась дальше Ваниной, а это означало, что домой ему придется возвращаться в одиночку. О том, что они договорились ночью прийти к шалашу для встречи с Костей, лучше было и не вспоминать.

– Ведь не хотела же говорить, – сказала бабушка, увидев испуганные лица внуков. – Давайте‑ка о чем‑нибудь другом поговорим.

– Не, ба, нам не страшно, – на бледном Сашином лице появилось слабое подобие улыбки. – Расскажи еще, пожалуйста.

– Нет, хватит с вас страшилок на ночь. Вон на Ване уже лица нет. Что я потом его маме скажу, когда она спросит, почему ребенок из гостей пришел такой испуганный?

– Правда, Злата Федоровна, я не боюсь, – выдавил из себя Ваня. Фраза прозвучала бы более убедительно, если бы при этом он не стукнул пару раз зубами.

Миша чуть не прыснул, глядя на его испуганную физиономию, но вовремя сдержался. В бабушкиной истории ничего забавного не было и в помине.

И все же Злата Федоровна, по одной ей известной причине, решила продолжить.

– Ладно, вы уже мальчики взрослые. Слушайте. Дальше вот какая история приключилась с другим односельчанином, пастухом Василием. Ехал он как‑то на телеге из Покровского (там больница ближайшая находилась. Да она и сейчас там стоит, на том же месте). Он туда мать на операцию отвозил. Время было позднее, уже смеркаться начало. И вот едет он по знакомой дороге, и ехать‑то вроде недолго, а только проходит час, за ним другой, а села как ни бывало. И местность знакомая, тысячу раз туда‑обратно пройденная, и деревья те же, и столбы, и указатели. А села все нет да нет. И вдобавок лошадь как‑то странно себя вести стала: идет нехотя, будто ее тащит кто под уздцы. Тут Василий понял – что‑то неладное происходит, и начал молиться Богу. Ведь всем известно, если рядом нечистая сила бродит, кроме молитвы ничего не поможет. Только он закончил про себя читать «Отче наш» и, произнеся слово «аминь», поднес руку ко лбу, чтобы перекреститься, как вдруг лошадь, ни с того ни с сего, как вскинется на дыбы. И видит Василий, что телега на самом краю пропасти остановилась. Еще один шаг, и он вместе с лошадью сорвался бы с обрыва. Кое‑как ему удалось лошадь успокоить и развернуть назад. Так до самого дома читал молитвы. Только этим и спасся. А как рассказал соседям, все опять на Николая подумали.

– А может, он тоже пьяный был? – попытался добавить чуть‑чуть скептицизма в бабушкин рассказ Миша. – Ну, мало ли, напился в городе с горя из‑за того, что мать в больницу положили. Чего только на пьяную голову не привидится? – авторитетно заметил он, хотя крепче кваса никогда ничего не пил.

– Ага, – поддержал брата Саша, – вон наш сосед в Москве, дядя Толя, один раз НЛО на балконе увидел. Первого января, – добавил он важное уточнение.

– Может, вы и правы, кто знает, – поспешила согласиться бабушка, скорее для того, чтобы немного разрядить обстановку.

– И все, больше дети в селе не пропадали? – вернулся Максим к главному вопросу.

– Дети нет, их родители всеми силами оберегали, а взрослые все же пропадали, – вздохнула Злата Федоровна.

– Расскажете? – взмолился Ваня, вовремя взявший себя в руки, хотя в голосе все еще чувствовалась едва заметная дрожь.

– Поздно уже, вам домой пора. Родители, наверное, волнуются, – опять попыталась закончить разговор бабушка.

– Не, мы их предупредили, что к вам пойдем. Если б они волновались, то уже трезвонили бы давно, – заверил Злату Федоровну Максим, для пущей убедительности выкладывая на стол телефон.

– Ладно, так и быть, расскажу. Но на сегодня это последняя история. Хватит с вас страшилок. – Бабушка подлила себе в стакан кипятка, положила два кусочка сахара и продолжила рассказ. – Эта история приключилась года через два после Васькиной. Как‑то в пасхальную ночь две подруги, семнадцатилетние девушки, пошли на праздничную службу в церковь. Решили не идти по дороге, а срезать через поле коротким путем. А вдоль поля лес тянулся, как и сейчас.

– Эта та дорога, что от усадьбы направо уходит, что ли? – уточнил Ваня.

– Она самая, – подтвердила Злата Федоровна. – Идут они, значит, о своем разговаривают, вдруг слышат, в лесу плачет кто‑то и детским голоском так жалобно зовет: «Помогите, помогите!». Про историю‑то с сыном Николая уже подзабыли все. Одна девушка не выдержала и говорит: «Пойдем скорее, там ребенок в беду попал». А вторая припомнила вдруг и отказалась: «Это нечистый дух заманивает, не иначе! Откуда ночью в лесу ребенку взяться и почему он на тропинку не выходит?». А вторая и отвечает: «Это он от страха, наверное, не выходит. Может, он заблудился или, того хуже – в яму угодил, ногу сломал. Надо помочь, нельзя же бросить его одного». Тут ребенок заплакал еще громче, как будто услышал их слова. «Ты, как хочешь, а я не пойду, – отказалась вторая девушка, – давай лучше за подмогой сбегаем, тут до церкви‑то уже недалеко». «Да пока мы добежим, мало ли что с ребенком случится. Вдруг волк придет или кабан (тогда еще водились кабаны). Ты тогда стой здесь, а я пошла».

С этими словами девушка шагнула в чащу, а подруга осталась ее дожидаться. Она слышала, как хрустели ветки, как девушка звала ребенка. Вдруг детский плач резко оборвался. Девушка обрадовалась, решив, что подруга добралась до цели, но прошла пара минут, а никто из леса не вышел. Тогда она стала громко звать подругу – нет ответа. Подождала еще десять минут, а потом, не помня себя от страха, побежала в село, подняла на ноги всех жителей. Мужики схватили фонари и пошли к тому месту. Всю ночь искали – никаких следов ни девушки, ни ребенка. Только на рассвете удалось найти обрывок платка. За следующие десять дней, что шли поиски, весь лес перелопатили. Одна поисковая бригада набрела в чаще на старую пустую сторожку. Внутри обнаружили отрезанную косу той девушки. Больше ничего найти не удалось. Ну вот с тех пор‑то все, кто здесь поблизости живет, знают эту историю и стараются обходить стороной тот лес. А если нет иного пути, то люди всю дорогу читают молитвы и крестятся.

Бабушка закончила рассказ и посмотрела за окно. Она ожидала новых вопросов от мальчиков. Первым заговорил Максим.

– А почему его называют Водилой?

– Тут все ясно. Он же людей в лес заманивает, а потом уводит подальше от дороги, чтобы они обратного пути не нашли, – пояснил Ваня.

– Правильно, – подтвердила бабушка. – Его еще называли «черным монахом». Про него даже в других городах слышали. Некоторые утверждали, что у них тоже он орудует. Где какой человек пропадет, там сразу на Водилу думают.

– И что же, ту девушку так и не нашли? – сглатывая подступивший к горлу комок, спросил Саша.

– Нет, какой там, – махнула рукой бабушка. – Только косу ее семье и вернули.

– Ужас какой, – дал волю эмоциям Миша. – Представляю, как они переживали.

– Здесь ты не прав, Мишенька. Не сильно‑то они горевали, – сказала Злата Федоровна сердито.

– Как? – не понял Миша. – У них же дочь пропала.