Бестия, или Сделка на тело

Мне снилась мама. Она снова сердито грозила пальцем и смотрела на меня осуждающе. Да‑да, мамочка, твоя непутевая дочь, как всегда, вляпалась по самое «не могу». А ведь я просто могла позвонить тебе и сказать, что поступить не получилось. Не прошла по чертовым баллам, чтоб им пусто было. Я позвонила тебе, но вновь солгала, как бывало уже не раз. Не пережила бы твоего разочарования и ободряющей наигранной улыбки. Ты ведь так гордилась тем, что я еду в столицу. Как бы я смотрела тебе в глаза?

Стало жарко. Настолько жарко, словно черти поместили меня на раскаленную сковородку в адовой бездне. А еще связали и придавили крышкой.

Открыв глаза, сначала и не поняла, где нахожусь, но чужая рука недвусмысленно прижимала меня к горячему телу. Одеяло скомкалось в ногах. Еще бы! С таким живым камином и в баню идти не надо – кожа покрылась потом. Или это от страха?

Оглядывала комнату, стараясь дышать через раз. Красивая спальня, выдержанная в стиле минимализма. Широкий платяной шкаф во всю стену, высокий комод, софиты на разноуровневом потолке. Напротив кровати огромный телевизор. По правую сторону два высоких растения у окна. Их видела краем глаза. Но абсурдом всей этой холостяцкой спальни являлось зеркало. Потолочное полукруглое зеркало над кроватью. Собственно, и кровать была той же формы. Интересно, это он любит наблюдать за собой со стороны? Как это пошло!

Рассматривала тело мужчины. Он спал на животе, крепко обнимая меня своей ручищей. Широкие плечи, мощная спина, аппетитная задница, обтянутая боксерами, подкачанные ноги. Да я выглядела рядом с ним как моська, лающая на слона! Разве что лежала тихо и не рыпалась.

Сквозь узкую щель в шторах виднелась полоска рассвета. Надо поскорее выбираться из этой задницы да сваливать, пока этот хмырь не проснулся.

Осторожно передвигалась по кровати, отползая от мужчины миллиметр за миллиметром. Замирала в страхе от каждого шороха. Сердце стучало быстро‑быстро, оглушая, подбираясь к самому горлу. Если проснется, то лучше сразу помереть.

Носки, домашние шорты и топ – вся моя одежда, но за неимением лучшего придется добираться до дома в этом. Осень, конечно, еще одаривает теплом, но лучше бы поймать такси, на которое нет денег. Черт, в такой кошмарной ситуации я не была еще ни разу.

Соскользнув на пол, оглянулась. Спит зараза.

Спи‑спи, мое бородатое солнышко, пока я творю побег к чертовой матери!

Оказавшись в гостиной, совмещенной с кухней и столовой, прошла мимо двух одинаковых дверей. Понятия не имела, что за ними, но и проверять не собиралась. Мое любопытство сейчас совершенно не к месту, собственно, как и голод, хотя желудок урчал очень красноречиво.

Мимо небрежно брошенного на диван пиджака пройти просто не смогла. Обыскав карманы, нашла тысячу рублей, сложенную в несколько раз. Помятая купюра юркнула в кармашек шорт. Пораскинув остатками мозгов – по‑другому это и не назовешь в такой ситуации, – пришла к выводу, что пиджак не самое худшее пальто, тем более что на полу у дивана стояли мягкие темно‑синие тапки. Такие потертые мужские тапки размера эдак сорок пятого. Теперь оставалось постараться бесшумно проскользнуть через входную дверь.

Верхний замок открылся вместе со щелчком, который в оглушающей тишине прозвучал более чем отчетливо. Обернувшись, с облегчением выдохнула. Его Величество Царь в комнате не обнаружился.

Взявшись за ручку, повернула ее, но створка не поддалась под напором. Конечно, одного же замка мало, надо еще и ключом дверь закрыть, чтобы наверняка.

– Попробуй открыть ключами из вазы. Может, какой‑нибудь подойдет? – раздалось спокойное за моей спиной, а я поняла, что попала.

Черт, так вляпаться по самые уши могла только я.

Оборачивалась медленно. Очень надеялась, что глюк в боксерах исчезнет, растворится, но не тут‑то было. Стоял, как ни в чем не бывало облокотившись о дверной косяк. По его губам блуждала самодовольная улыбка.

– Классный наряд. Новая мода? – кивнул на меня.

Он свободно прошел через гостиную и скрылся за стеной, за которой пряталась кухня. Слышала, как открыл холодильник. Он что, специально оттягивает момент? Чтобы я больше испугалась?

Наряд у меня классный… Пффф! В столице и не в таком виде ходят. Сама видела, как один мужик разгуливал по парку в стрингах кислотного цвета. Вполне вероятно, что его потеряли в психбольнице, но у меня на лбу тоже не написано, что я нормальная.

– Чего ты от меня хочешь? – спросила, максимально вжимаясь во входную дверь. Ее холод отрезвлял.

Вернувшись в гостиную, мужчина устроился на диване спиной ко мне и включил телевизор.

Диктор вещал что‑то о самых последних новостях, но я не разбирала ни слова. Не слышала ничего за стучащим пульсом в ушах. Во рту пересохло.

– Еще вчера я хотел сначала выставить тебя из клуба, потом трахнуть как следует, чтобы неповадно было вешаться на мужиков. Затем, обнаружив кражу своего бумажника, прибить и выпороть или выпороть и прибить… – с каждым его словом моя кожа покрывалась мурашками страха. Говорил так спокойно, словно рассказывал о том, как прошел его самый обычный день, будь он самым обычным учителем истории. – На мой взгляд, первый вариант был бы гуманнее.

– У тебя поганое чувство юмора, – не удержалась я от ответной реплики.

– А кто тебе сказал, что я шучу? – обернувшись, мужчина приподнял бровь. – Так и будешь стоять в дверях?

– Предпочитаю уйти.

– Не выйдет. Я мог бы сказать, что ключ от двери в той связке, что заброшена в вазу, но это не так. Мы только потеряем время, Бестия. Или тебе больше нравится Дашенька?

Услышав уменьшительно‑ласкательную форму своего имени, открыто скривилась. Уж лучше быть зубастой бестией, чем дояркой из коровника. Это имя всегда ассоциировалось у меня с колхозом.

– Можешь называть меня как угодно, милый, только дверку открой.

Теперь уже его лицо перекосило от моего приторно‑сладкого голоса. Да‑да, я тоже умею капать на нервы. Еще лучше у меня это получается тогда, когда не испытываю страх.

– Какая ты покладистая. Мне нравится. Только отсюда ты не выйдешь, пока я не разрешу.

– Отлично. Мы остановились на твоих вчерашних фантазиях. – Оттолкнувшись от двери, собрала всю свою наглость, отгоняя подальше страх.

Уверенно пройдя вглубь комнаты, уселась на диван рядом с мужчиной и забрала из его руки стакан сока. Осушила его залпом, хоть вкуса и не почувствовала. Только мякоть апельсина неприятно осела на языке.

Рука мужчины потянулась к моему лицу, вынуждая отскочить от него и усесться в самый угол дивана.

– Страшно? – ухмыльнулся этот поганец.

– А ты знаешь, что тебе светит за похищение? – спросила, не теряясь.

– А ты знаешь, что тебе светит за занятие проституцией и кражу? – сразу стал серьезным мой похититель.

– А как докажешь? Бумажник у тебя, секса у нас не было. – А еще я девственница, но этот козырь мы прибережем на потом.