Бездна

Наверное, Луиза напоминала мне маму. Та тоже ярко одевалась и отказывалась стареть. Правда, мама отказывалась еще и взрослеть. Во всяком случае, пока могла.

Луиза – редактор, притом гениальный. Я вообще преклоняюсь перед людьми этой профессии, не выношу редактуру. Писать люблю, а корпеть над текстом ненавижу. Луиза может превратить самую муторную муть в понятный короткий заголовок. И она постоянно чем‑то увлекается помимо работы. Каменная мозаика, джиу‑джитсу, всякие необычные мероприятия.

Правда, последняя наша вылазка на «необычное мероприятие» закончилась, прямо скажем, не очень хорошо.

У Луизы было шестеро бывших мужей, причем все из силовых структур: полиции, ФСБ, Следственного комитета. Между собой они не были знакомы, она тоже не вертелась в их кругах, но стабильно притягивала один и тот же типаж мужчин – малоэмоциональных, закрытых, сильных. Всех своих силовиков, от майора до полковника, она бросила и жила с тремя котами. Но я не удивлюсь, если в будущем появятся новые силовики. От них она до сих пор получала эксклюзивы, которые не хотела оформлять в новости и всегда передавала корреспондентам из редакции ЧП. Со всеми мужьями она дружила. Однажды один из них вытаскивал нас с Настей из отделения (мы тогда выпили шампанского на улице, что было задумано как нечто веселое и богемное, а потом нас забрали полицейские за распитие в общественном месте, и мы сидели в грязном обшарпанном отделении с проститутками). Каждый муж знал, что у Луизы был до него другой супруг из силовых структур. Я всегда подозревала, что правда однажды вскроется, но этого не происходило.

Луиза:

+1 к стилю;

+1 к браку;

+1 к редактуре;

+1 к чересчур долгим обсуждениям с корреспондентом новости и всех ее деталей перед выпуском;

–1 к умению думать перед тем, как сказать;

–1 к умению не взрываться при общении с корреспондентом;

–1 к умению не принимать все близко к сердцу.

Я иногда задумываюсь о том, что у корреспондентов и редакторов должны быть какие‑то принципиальные различия в работе мозга. Одни пишут, другие редактируют. Одни создают, другие обтачивают. Интересно, сказываются ли эти различия в других сферах жизни? Удается ли редакторам корректировать свою судьбу так, как нужно? Мне точно не удается.

Краем глаза я увидела, что Луиза встала и направляется ко мне. Притворившись, что не вижу ее, я зашагала к автомату. Не тут‑то было. Она догнала меня и пошла рядом.

– Надо что‑то делать с Настей. Где она может пропадать? – тихо сказала Луиза.

Не хочу об этом думать.

Жутко хочется мармеладок. Сладкое и кислое. Теперь еще сильнее, чем когда вставала со стула. Теперь я прямо‑таки нуждаюсь в мармеладках. И, пожалуй, в «Твиксе». Да, точно, теперь нужен еще и «Твикс».

– Лера, не притворяйся, что не слышишь.

– Ты же знаешь, что мы с ней перестали общаться.

Мимо проходили люди, и она еще сильнее понизила голос.

– Глупости какие. Вы что, пятилетки? Может, ей помощь нужна.

Мармеладки, «Твикс» и чипсы. И большой латте с карамельным сиропом. То, что надо.

Я попыталась принять некий адекватный моменту понимающий вид. Такой, будто я вроде и согласилась, но ничего не обещала. Не вышло.

–1 к актерским способностям.

Луиза, глядя на мое лицо, недоуменно подняла брови и продолжила:

– Я пыталась ей звонить. Телефон отключен. Я снова ходила на собрание этих людей, но не встретила тех, с кем мы общались в прошлый раз.

Вот черт. Надеюсь, никто этого не слышал. Мне казалось, что все сразу поймут, о чем она говорит, и никто не поверит, что я была там только один раз и просто из интереса.

– Давай сходим туда еще раз. Для очистки совести.

Я молчала. Я «в домике». Пусть она отстанет.

Я не хочу в это лезть. Мне нравится моя простая скучная жизнь. Пресс‑конференции, командировки, сидение в редакции, обеды в столовой.

Я не хотела впутываться ни в какие мутные истории. Не хотела никого искать. Опять.

Сначала я думала, что Настя обиделась на меня и уехала пожить куда‑то, где меня нет, чтобы остыть. Потом решила, что она вляпалась в какое‑то приключение. Потом – что она втихую уехала в отпуск. Потом я уже не знала, что думать.

Почему мои близкие вечно пропадают?

Очень хотелось в отпуск. В Италию или Испанию. Туда, где жарко, красиво и спокойно. Где никто не пропадает. Где не надо никого искать.

Моя проблема в том, что я вечно забываю, как важен отдых. Я просто работаю, пока не начинаю срываться из‑за пустяков, постоянно рыдать, вставать по утрам разбитой и без малейшего желания идти в редакцию.

+1 к игнорированию своих потребностей и сигналов тела, предупреждающих об усталости;

–1 к умению отдыхать.

На каждый отпуск я возлагаю нереалистичные ожидания (вроде того, что это будут лучшие каникулы в моей жизни и за одну неделю я отдохну за целый год бесконечной работы). Конечно, никакой отпуск не способен удовлетворить такие запросы. Конечно, каждый раз мне кажется, что я недостаточно отдохнула и растратила свободные дни впустую.

Обычно моим отдыхом занималась Настя. Она внезапно предлагала поехать в Португалию, Францию, Китай, на Камчатку, в Крым. Она все организовывала, обожала это делать, хотя постоянно косячила. Мне нужно было только определить дни в календаре и выбрать из двух–трех понравившихся ей отелей. Я всегда была согласна на ее предложения: поехать на дикий пляж за тридевять земель, провести день на шоппинге, не спать всю ночь в баре. А иногда мы по нескольку дней не виделись. Например, мне хотелось провести сутки в спа, а ей – посмотреть какую‑нибудь древность. Тогда мы спокойно расходились, и каждая занималась тем, чем хотела. Нам было комфортно и вдвоем, и порознь.

С Настей я всегда брала отпуск на две недели. Для себя – только одну, и все время проводила дома. Не знаю, почему так.

– Ты должна, – сказала мне на ухо Луиза. От неожиданности я подпрыгнула. Я утонула в мыслях и уже забыла о ее существовании.

– Ничего я не должна. Она уже большая девочка.

– Большим девочкам тоже иногда требуется помощь.

– Вряд ли я смогу чем‑то помочь. Извини, но я занята. Уверена, полиция сделает все, что нужно. Я общалась с ними, сделала все, что должна. Они показались мне профессионалами. В конце концов, я плачу налоги для этого.

Предполагалось, что прозвучит достойно, но вышло глупо. Ну ладно.