Блуждания потерянных

Я был, конечно, согласен, но в глубине души остался недоволен его ответом. Вот и думай теперь: это действительно у него такой парализующий взгляд или же я просто трус? Вот чего‑чего, а трусости за собой никогда не замечал и признавать подобный недостаток не собирался.

Я не знаю своего прошлого, но знаю одно: я ни разу не проявлял реальной трусости. Страх был, но он не мешал сражаться за свою жизнь и жизни других. Я не проявлял трусости при столкновениях с теми отморозками, не проявил трусости в иных боях, не проявлял трусости даже в столкновении с 301ым.

Так чего же я боюсь? Вензуса, который уже второй раз превращает мою жизнь в ад? Или же сути его субличности, которую я не могу принять и понять?

Я знаю, что субличности часто вытворяют такое, на что человек не способен. Они задействуют организм, а особенно мышечную массу так, как не удастся ни одному культуристу. Боялся ли я этого? Нет.

А значит ответ один.

Я боялся не Вензуса и не его субличности. Я испугался испытываемых им эмоций. Разве убивая кого‑то, ты не должен испытывать хоть какие‑то эмоции?

Маньяки испытывают радость, те, кто действительно переживает за других – горечь.

В глазах же Вензуса не было ни того, ни другого. Словно вторая личность его может лишь испытывать гнев и равнодушие.

Гнев, когда жертва уходит. И равнодушие, когда этот монстр состоит в бою.

Это не личность‑защитник, как я думал изначально. Это личность‑убийца.

Личность, что убивает от скуки. Убивает, потому что и не умеет ничего иного. Это её работа.

Личность выполняет рутинную работу, которая является смыслом её жизни. И злится, когда работа проходит не по плану.

И самое страшное – я даже не могу ненавидеть это таинственное существо. Не оно само избрало себе такую работу, не оно само сформировало своё я. А если я не смогу испытывать в бою ненависть – мной будет руководить исключительно страх.

Пожалуй, не стоит делиться подобными мыслями с 309ым.

Придя к такому выводу, я вернулся к реальности. И тут же на меня орушился целый океан эмоций.

– ЧЁРТ! – Яростно произнёс 309ый. – Чёрт, чёрт, чёрт, КАК ЖЕ БЕСИТ!

Наше недавнее поражение Вензусу явно выбило его из колеи.

– Ты оставил ему на лице неплохое украшение. – Негромко сказал я, желая показать, что наш труд не был напрасным.

– Лишь царапина. – Отмахнулся рукой мой товарищ.

– Достаточно глубокая рана. И эта рану ты нанёс одному из сильнейших бойцов.

Это было последним утешением, которое я мог ему предложить. Результаты наши и правда были «не очень». Мы получили немало ран – да, ран не было, но синяков и ушибов было предостаточно. Более того, мои мышцы адски ныли. За ту внезапную силу, что дал мне адреналин тогда, я сейчас расплачиваюсь сполна. Я уже не в том состоянии, чтобы сражатья, так что…

– Это наша последняя вылазка на Первом этапе. – Произнёс я, внимательно изучая реакцию напарника.

309ый не спорил. Он вновь погрузился в свои мысли, неподвижно растянувшись на полу и уперев взгляд в потолок. Я последовал его примеру и погрузился в собственные размышления.

Первый Этап подходил к завершению, а ответов больше не стало. Было среди мыслей опасение, смешавшееся с трусливой надеждой, что Игра для Вензуса завершена. Он действовал в одиночку, а не с напарником, а значит есть вероятность, что его у него попросту нет. Хотя логика мне и подсказывала, что причиной такому может быть лишь дикость его второй личности.

Вторая личность, да? Кого же ты так сильно желал убить, Вензус, что подобная сущность вообще зародилась в твоём сознании?

У меня нет и скорее всего не будет ответов на этот вопрос, однако никакое прошлое не может оправдать те бесчинства, что ты творишь сейчас. И сейчас ты, вне зависимости от мотивов прошлого – самый пугающий игрок в этой ублюдошной игре.

Но игра не окончена, и всё может поменяться. Рано или поздно может появится ещё кто‑то более устрашающий, и тогда жертвой станешь уже ты.

Но тогда тебе уже никто не придёт на помощь.

 

Глава 20

 

Когда мы зашли в столовую, здесь уже собралось большинство – множество участников рассредоточилось по комнате. И если люди раньше пытались общаться, то сейчас это делали лишь единицы, а их мрачные лица выражали усталость и страх. Вспотевшие, израненные, одетые в окровавленные рубашки Игроки напоминали невероятных в своей отвратительности призраков. В помещении стояла вонь – она явно исходила от тех трупов, что были здесь. Если игра затянется надолго, среди Участников начнут распространяться заболевания, что лишь усугубит обстановку.

Не желая ни с кем ни здороваться, ни разговаривать, мы с 309ым заняли позицию в углу. Взгляд мой выцепил кое‑что интересное – 301го. Он тоже был здесь. Вот только он не лежал и не сидел, а лежал, распластавшись на полу в гордом одиночестве.

Умер? Погиб, не сумев найти напарника? Нет же. Собственное безумие погубило его. Столь сошедший с ума человек едва ли стал бы целенаправленно оставлять кого‑то в живых и вести мирные переговоры.

Не я один заметил это – похоже окружающие думали, чьих же это рук дело и теперь недоверчиво переглядывались. Несомненно, Первый Этап завершился, но нас ждало как минимум ещё одно испытание перед окончанием Игры.

– Оооо, я так посмотрю, ты нашёл себе товарища!

Меня бросило в дрожь от звука этого голоса. И не меня одного. Многие пугливо сжались и напряглись от его звучания. Это был Вензус. Он шел прямо ко мне, а на лице его вновь застыла фальшивая гримаса дружелюбия. Стоит отметить – хотя на его лице и прибавилось несколько ссадин и даже длинный вертикальный шрам, пересекающий подбородок, но рубашка осталась белоснежно белой. Он сразу быстро понял причину моего удивления и рассмеялся.

– Ненавижу кровь и грязь, от них потом ужасно воняет одежда. Потому и приходится снимать хотя бы рубашку.

Стоит заметить, говорил он искренне. Хотя это и не вязалось с тем ужасом, что творила его субличность. Каково же ханжество, да?

– А где твой напарник? – Спросил я, успокаивающе положив руку на плечо 309ому. Нам ни к чему конфликт до начала этапа Игры, это может быть чревато последствиями. А конфликт мог разгореться в любой миг – мой союзник буквально пожирал Вензуса глазами, полными ненависти.

– Действительно, где же он. – Рассмеялся он, а из‑за его спины тут же вышла девушка. И вот тут мы оба не сдержали изумлённый выдох. На нас со смесью страха и интереса косилась «амазонка».