Бомба для премьер-министра

Даниэль хорошо представлял себе ход событий исламской революции в Иране. Они подтверждали его убеждённость в особой роли личности в истории. В той стране таким человеком был аятолла Рухолла Мусави Хомейни. Он сумел внушить народу ненависть к шаху Реза Пехлеви, установившему в Иране нормы западной демократии. Хомейни призывал к свержению шахского режима и созданию теократического государства. Он питал острую неприязнь к Израилю, Америке и Советскому Союзу. В переломный момент ему удалось поднять на манифестации подавляющую часть населения, и организовать забастовки на предприятиях. Шахский режим продержался чуть больше месяца, и в январе 1979 года шах с семьёй навсегда покинул страну. А в феврале Хомейни с группой сторонников вернулся в Иран. Абсолютное большинство участников мартовского референдума поддержало создание Исламской Республики. Население, настроенное призывами против шахского режима и стран Запада, оказалось готовым принять абсолютную власть духовенства. Хомейни, конечно, был выдающейся личностью. Он не только основал режим, враждебный Израилю. А при шахе у Израиля были хорошие отношения с Ираном. Он создал клерикальную космологию, которая разделила мир на угнетателей и угнетённых и возложила на Иран великую миссию. Она заключается в возвращении Ближнего Востока к праведности, которая, по его мнению, была здесь во время халифата. Хомейни разработал и доктрину вилаят аль‑факих – государственного устройства на основе догматов ислама. Согласно ей в современную эпоху, эпоху Большого сокрытия двенадцатого имама Мухаммада аль‑Махди, руководство шиитами в стране должно перейти к компетентным богословам – факихам.

Ещё до выборов Даниэль прочитал статью известного израильского историка о концепции «власти факиха». Он хорошо её запомнил. Теория эта не является изобретением Хомейни. Но он развил её с учётом новых возможностей, открывшихся в современном мире и международной политике. Доктрина аятоллы Хомейни основывается на нескольких положениях. Она утверждает, что политическое и религиозное начало в исламе представляют собой неразрывное единство. В Коране политических предписаний больше, чем религиозных. Они определяют принципы управления государством, экономики, войны и мира и международных отношений. Чтобы претворить множество этих предписаний в жизнь, необходимо учреждение исламского правления и власти справедливого и компетентного в шариатских науках факиха. Другой целью абсолютной власти факиха является активное противостояние тирании и угнетению на международной арене. Олицетворением сил угнетения, «большим сатаной», аятолла Хомейни считал США и Израиль. Наконец, методом прихода к власти в стране с шиитским большинством является исламская революция. Хомейни её хорошо подготовил и осуществил. Международное сообщество не осознало тогда опасности прихода к власти аятолл и не стремилось его остановить.

«Особенно бездарно повело себя правительство Соединённых Штатов во главе с Джимми Картером, – подумал Даниэль. – Шах обращался за помощью в подавлении революции к американскому президенту, просил даже ввести войска. А в ноябре 1979 года радикалы захватили американское посольство в Тегеране и взяли в заложники десятки дипломатических работников. Они потребовали выдать Ирану свергнутого шаха. Картер спохватился и дал разрешение провести военную операцию. Она окончилась провалом. А через несколько месяцев Реза Пехлеви умер и началась ирано‑иракская война. Потом состоялись переговоры, и заложники были освобождены.»

«Хомейни не только осуществил революцию, но и обеспечил её надёжную защиту, Он организовал Корпус стражей исламской революции. А это военно‑политическое формирование численностью почти в четыреста тысяч человек. Конечно, оно свело на нет все попытки поднять восстание против власти аятолл.»

От тревожных мыслей его оторвала вошедшая в кабинет Эстер.

– Отдохнул бы, Дани, – произнесла она. – Тебе предстоит столько работы!

– Просто полистал папину газету, – сказал Даниэль. – Интеллигентный человек должен прочитывать в день хотя бы одну.

– Тебе в интеллигентности не откажешь. Но я уверена, что избыток информации уменьшает силу интеллекта.

– Согласен. Но, с другой стороны, мне, политику, следует знать, что происходит в стране и в мире.

Она улыбнулась, подошла к нему и, наклонившись, обняла и поцеловала в губы. В эту ночь они страстно любили друг друга.

***************************************************************************

На короткое время политическая жизнь в стране переместилась в президентский

дворец в Иерусалиме. Президенту Эйдельману полагалось семь дней на решение: кому из вновь избранных членов Кнессета поручить формирование правительства. Но уже через три дня консультаций Эйдельман пригласил Даниэля в свой кабинет. Они сели в кресла возле невысокого столика, на котором служащая поставила кофейник и две чашки кофе.

– Господин Коэн, я переговорил со всеми лидерами политических партий. Все правые и правоцентристские партии рекомендуют Вас. Этого следовало ожидать. Все понимают серьёзность проблем нашей страны. А трудности как правило объединяют людей.

– К сожалению, это было не всегда, господин президент. Даже во время осады Иерусалима Титом Флавием в 71‑м году евреи вместо того, чтобы объединиться против врага, в беспричинной ненависти нещадно убивали друг друга.

– Вы правы, Даниэль. И таких событий в нашей истории было немало. Я всем здесь говорил, что сейчас не время для конфликтов и споров. Нужно найти общий язык с ультра‑ортодоксами, успокоить израильских арабов и бедуинов, остановить эмиграцию, поднять экономику. Вам будет очень трудно. Но если у Вас получится, Ваше имя войдёт в анналы истории еврейского народа.

– Я не настолько честолюбив, господин президент. Несомненно, я хочу решить или, во всяком случае, облегчить решение многих проблем. Они записаны в программе моей партии.

– Я надеюсь, у Вас будет надёжная коалиция. По моим предположениям, в её составе окажется от семидесяти до семидесяти пяти депутатов.

– Я надеюсь, что так и будет. В последние двадцать лет политический спектр в Израиле существенно сдвинулся вправо.

– Вы уже подумали о составе кабинета министров?

– Пожалуйста, здесь мой список, – Даниэль показал президенту кожаную папку. – Он предварительный. Мне ещё предстоит с ними переговорить.

Даниэль открыл папку, вынул из неё лист бумаги и протянул его Эйдельману. Тот быстро пробежал по нему глазами.

– Достойные люди. У меня нет возражений. Но Вы прекрасно знаете, Даниэль, что в Кнессете Вас ожидают большие трудности.

– В коалиции всегда есть противоречия. Но лидеры правых партий прекрасно понимают, что происходит в стране и в мире, и что им придётся взять ответственность на себя. Поэтому коалиционные соглашения должны учесть интересы всех партий. Труднее будет отстоять состав кабинета и получить вотум доверия.

– Желаю успеха, господин Коэн.

– Благодарю Вас, господин президент.

Они одновременно поднялись и пожали друг другу руки.