Брокен-Харбор

– И никаких следов пятого ножа? – спросил я.

Все покачали головами.

Купер бережно, палец за пальцем, снимал перчатки.

– Доктор Купер, вы не могли бы взглянуть на выемку для ножа и сказать, соответствует ли он ранам погибшего? – спросил я.

Купер даже не обернулся.

– Для обоснованного заключения требуется полный осмотр ран – и поверхностный, и в поперечном разрезе – и предпочтительно иметь для сравнения нож, о котором идет речь. Разве я произвел подобный осмотр?

В юности Купер враз бы меня довел, но теперь я умею держать себя в руках, и скорее ад замерзнет, чем я пойду у него на поводу.

– Если нож можно исключить – например, по длине лезвия или форме рукояти, – то нам нужно узнать об этом сейчас, пока я не отправил десяток летунов искать неизвестно что.

Купер вздохнул и удостоил контейнер полусекундного взгляда.

– Не вижу причин исключать его из рассмотрения.

– Прекрасно. Ларри, можно взять с собой один из ножей и показать поисковой группе, что мы ищем?

– Да ради бога. Может, этот? Судя по выемкам в контейнере, он почти такой же, только поменьше. – Ларри достал средний нож, ловко бросил его в прозрачный пластиковый пакет для вещдоков и протянул мне. – Верни, как закончите.

– Договорились. Доктор Купер, сколько погибший мог пройти, получив такие ранения? Как долго мог оставаться на ногах?

Купер снова устремил на меня неприязненный взгляд.

– Меньше минуты. Или несколько часов. Шесть футов – или полмили. Выбирайте, детектив Кеннеди, ведь, боюсь, я не могу предоставить желаемый вами ответ. Слишком много неизвестных, чтобы сделать обоснованное предположение, а вне зависимости от того, как поступили бы на моем месте вы, необоснованные версии я строить отказываюсь.

– Если тебя интересует, мог ли погибший избавиться от оружия, – услужливо вмешался Ларри, – то я скажу так: через парадный вход он не выходил. Ни в прихожей, ни на двери нет ни капли крови. Зато его подошвы попросту залиты кровью, как и руки, а поскольку он слабел, ему пришлось бы за что‑то держаться, так? (Купер пожал плечами.) Ясное дело, пришлось бы. Кроме того, оглянись вокруг: из бедняги кровь хлестала фонтаном. Он бы нам тут все заляпал и оставил за собой прелестный след, как из сказки про Гензеля и Гретель. Нет, после начала драмы парень в переднюю часть дома не выходил и наверх не поднимался.

– Понятно, – сказал я. – Если нож найдется, сразу же сообщи мне. Ну, не будем вам мешать. Спасибо, парни.

Снова сверкнула вспышка, и на этот раз перед глазами отпечатался силуэт Патрика Спейна – ослепительно белый, с широко раскинутыми руками, словно он выполнял захват или падал.

 

* * *

 

– Значит, все‑таки чужак, – подытожил Ричи, когда мы шли к машине.

– Все не так просто, сынок. Патрик Спейн мог выйти в сад позади дома, мог даже перелезть через стену – или просто открыть окно и забросить нож куда подальше. И помни: Патрик не единственный подозреваемый. Не забывай о Дженни Спейн. Купер ее еще не осмотрел, а ведь она вполне могла выйти из дома, спрятать нож, вернуться и аккуратно улечься рядом с мужем. Может, это двойное самоубийство, может, она покрывала Патрика – она, похоже, из тех, кто готов посвятить свои последние минуты защите семейной репутации. А может, это вообще ее рук дело, от начала до конца.

Желтый “фиат” исчез: Фиона отправилась навестить Дженни в больнице. Я понадеялся, что за рулем полицейский и она в истерике не врежется в дерево. Зато в конце проезда, у фургона морга, стояли новые машины – возможно, журналисты или местные жители, которых полиция не подпустила к месту преступления, – но я был готов поспорить, что это мои летуны, а потому направился к ним.

– И подумай вот о чем: посторонний не пришел бы безоружным в надежде порыться в кухонных ящиках и найти что‑нибудь подходящее. Он принес бы оружие с собой.

– Может, он так и сделал, а потом заметил ножи и решил, что лучше воспользоваться тем, что не выведет нас на него. Или вообще не планировал никого убивать. А может, тот нож – вообще не орудие убийства и он умыкнул его, чтобы сбить нас со следа.

– Не исключено. Вот одна из причин, почему нож надо найти как можно скорее, – необходимо убедиться, что мы не идем по ложному пути. Вторую причину назовешь?

– Иначе от него могут избавиться.

– Точно. Предположим, это дело рук чужака; если у нашего мужчины – или женщины – есть хоть капля ума, то он, скорее всего, утопил оружие еще ночью. Но если он настолько туп, что не догадался сделать это сразу, вся эта движуха непременно наведет его на мысль, что не стоит держать у себя окровавленный нож. Если он бросил нож в поселке, надо схватить его, когда он за ним вернется, если взял домой – то поймать, когда он будет его выбрасывать. Разумеется, все это при условии, что он где‑то неподалеку.

Словно подброшенные взрывом, две чайки вспорхнули над кучей мусора, крича друг на друга. Ричи дернул головой.

– Спейны подвернулись ему не случайно. Здесь не то место, где можно просто пройти мимо и заметить подходящие жертвы.

– Да уж, – согласился я. – Совсем не то. Если он не один из погибших или местных, значит, он нарочно явился сюда по их душу.

Летуны – семь парней и девушка, всем лет под тридцать, – торчали возле своих машин, стараясь выглядеть смышлеными, деловитыми и готовыми ко всему. При нашем приближении они выпрямились и одернули куртки, а самый высокий отбросил сигарету.

– Ты что затеял? – спросил я, указав на окурок. Парень растерянно уставился на меня. – Собирался оставить его тут, на земле, чтобы криминалисты нашли его, приобщили к делу и послали на анализ ДНК? Какой список ты надеялся возглавить – подозреваемых или растратчиков нашего времени?

Парень торопливо подобрал окурок и неуклюже запихнул обратно в пачку, и все восемь летунов разом сообразили: пока они работают со мной, лажать нельзя. Да, Ковбой Мальборо весь побагровел, но кто‑то ведь должен пострадать ради общего блага.

– Так‑то лучше, – сказал я. – Меня зовут детектив‑сержант Кеннеди, а это детектив Курран.

Их имена я спрашивать не стал, на рукопожатия и болтовню не было времени, к тому же я все равно бы не запомнил. Я не держу в памяти, какие сэндвичи любят мои летуны и когда дни рождения у их детей, только слежу за тем, что они делают и делают ли они это хорошо.

– Полный инструктаж будет позже, а сейчас вам нужно знать одно: мы ищем нож марки Cuisine Bleu с изогнутым шестидюймовым лезвием и черной пластиковой рукоятью. Он часть набора и похож вот на этот, только чуть побольше. – Я поднял перед собой пластиковый пакет. – У всех есть камеры в телефонах? Сфотографируйте его, чтобы помнить, что именно вы разыскиваете. Вечером, перед тем как разъедетесь, не забудьте удалить снимок.