Будь рядом

Родные одобряли моих друзей, ведь их родители занимали высокие должности. Наша дружба вписывалась в их картину мира. Все шло своим чередом: школа, прогулки, кино, кафе, уроки, пока не настал 2005 год, и я не влюбилась в Диму… Дмитрий Татаров был из порядочной образованной семьи, учился в моей школе на класс старше. Характер у него был довольно дрянной, хотя тогда я считала, что он особенный. Если нужно было бы описать его парой предложений, то, наверное, я бы сказала так: «Красив, эгоистичен. Но добр к детям, заботлив по отношению к семье. Предприимчив». В целом нельзя сказать однозначно, хорошим ли он был человеком, плохим ли… Думается, я смогу узнать это лишь спустя годы с момента начала нашего общения.

Несмотря на вполне дружелюбную обстановку в школе, настоящих друзей у меня было немного. Лишь Веста да Ирен. Девочки учились в параллельных классах, поэтому испытать наслаждение от посиделок с подругой за одной партой и перебрасывания записочками мне не довелось. Они были совершенно разными. Веста – бунтарка. Это была худенькая, высокая рыжеволосая девушка с яркими голубыми глазами, родинкой около губы, с маленьким утонченным носиком. В ней бушевал океан энергии, которую ей почему‑то не хотелось перенаправить в творчество или спорт. Ее страстью стала мода. Она приучила меня всегда акцентировать свое внимание на внешности человека. Сама Веста наряжалась всегда ярко и броско: красные каблуки, леопардовая юбка. А красилась так, будто бы на ее аккуратные пухлые губы вылили тонну тональной основы, а глаза опухли и воспалились, словно она не спала несколько недель – красные тени знали свое дело! Мне казалось, что для нее не существовало понятия «завтра», только «сегодня», бесконечное сегодня. Веста считала, что необходимо жить настоящим днем, покупать дорогие вещи, в целом, получать удовольствие от жизни здесь и сейчас. О последствиях она особо не задумывалась.

Ирен же была скромницей. Жгучая зеленоглазая брюнетка, слегка полноватая, с тоненькими как ниточка губами и совсем непримечательным носом. Титул Мисс Мира ей не светил, но и отрицать факт наличия красоты было сложно. Она – воплощение изысканности и делового стиля: строгая чёрная юбка, белая блузка, бежевые балетки или чёрные лодочки на низком каблуке. Как вы понимаете, аляпистого макияжа она допустить не могла: прозрачный блеск или немного красной помады, аккуратные стрелки, всегда симметричные, будто бы их вырисовывал опытный художник, и лёгкий румянец. Ее всегда можно было найти в приподнятом настроении, несмотря на то, что ее вечно занимали мысли о чем‑то великом. Ирен почему‑то считала, что просто обязана после себя оставить след в жизни. Каждый раз, говоря со мной, она с тревогой перечисляла, как много всего ей ещё необходимо сделать, чтобы родные гордились ею. Не понимаю, как настолько разные девушки смогли подружиться. Видать, как в магните – минус тянется к плюсу и наоборот.

В день, когда берет начало эта история, подружки позвали меня погулять после школы. Стоял теплая майская погода, которая словно говорила всем, что Поволжское лето скоро вступит в свои права. Мы решили пойти в «Европу Сити Молл», одно из излюбленных наших мест. Наша троица медленно прогуливались по утопающему в зелени городу, сплетничая о всяких житейских мелочах. Я запомнила тот день практически поминутно, ведь тогда я лично познакомилась с Димой.

– Представляете, а Настька‑то опять пришла вся в подранной одежде с заплатами? – Веста завела свою любимую шарманку с обсуждением нарядов других.

– Да… Видела это. А вы заметили, что у нее на голове было? Гнездо, а не волосы! – отвечала с признаками отвращения Ирен.

– Да стоит ли вообще обсуждать ее? Давайте поговорим о чем‑то более интересном? – стараясь хоть как‑то сменить тему, говорила я. Иногда разговоры девчонок больше походили на зажеванную пластину, и это раздражало.

– Ты что, ее защищаешь? Эта голодранка все время тебя и твою семью унижает. Ты вообще это осознаешь? – сказали в унисон подруги.

– Я то все понимаю, но давайте хоть один день проживем без сплетен о ней?

– Ладно‑ладно. Видели Диму Татарова вчера? – с улыбкой на лице, продолжала Веста.

– Ну, допустим. Что опять этот чудак натворил? – с явными признаками интереса, расспрашивала я.

– Так ты не знаешь? Лучше сядьте! Наш Димочка на днях подцепил очередную дурочку. Даже не припомню, какую уже по счету. Пожалуй, двадцатую где‑то, да? Хм… Кто она такая, интересно?

– Кто такая, как зовут, чем занимается, и еще ее паспортные данные хотелось бы знать, ага! Зачем? Еще и ты запала на Диму, что теперь так его ревнуешь, аж от злости кипишь? Да он типичный бабник! – отвращенно отвечала Ирен.

– Ой, ну все, хватит! Занудствуешь как бабка старая! Лучше глянь, как тебе вон тот парень у кафе? С идиотской прической. Какой нормальный парень будет отращивать волосы, собирать их в какой‑то конский хвост, да еще и краситься в такой жуткий блонд? Перекисью он что ли… – Весту явно заинтересовала история покраски волос этого бедолаги.

– Вот тебе лишь бы унизить кого‑то. Ну, зачем оно? Может, ему так нравится. – раздраженно, словно ребенок, которому купили не ту игрушку, заявила я.

– О, глядите, кто идет! Только черта помянешь… – пренебрежительно бросила Ирен. Мы прекратили парикмахерский диспут и повернулись к ней. Прямо на нас шел Дима.

Подруги моментально куда‑то испарились. Буркнули что‑то невнятное – дела‑дела! – и убежали, хихикая и оглядываясь. Думаю, они знали о моем интересе. Конечно, знали… Но тогда я даже не заметила их ухода в самый ответственный момент. Мое внимание было сосредоточено на нем. Я все думала над их циничными замечаниями. Ведь не всегда плохой парень действительно такой. Может, это его образ для поддержания популярности или ревности бывшей, мол, гляди, кого потеряла? Может, просто имидж? Я поняла, что уже совсем неприлично пялюсь, поспешно отвернулась и начала рыться в сумке, попутно изображая бурную деятельность. Хотя со стороны я, наверное, больше была похожа на обезумевшую белку. Нет, я совсем не думала, что сейчас он ко мне подойдет, беспамятно влюбится и дальше все будет как в сказке. Нет, я не думала. Но я надеялась. Вообще со мной редко знакомились парни. Наверное, это из‑за моего чрезвычайно утонченного стиля. Если вспомнить, то на мне вроде бы в тот день были синие варёнки, черная футболка с «Земфирой», по‑моему, еще какой‑то красный кардиган, массивные индийско‑цыганские серьги и белые кеды. В общем, сразу нельзя было понять: то ли я с подиума сбежала, то ли с рок‑концерта, то ли из психушки. Я успокаивала себя тем, что стиль мой узнаваем и самобытен. Краситься я не умела, но тогда я так не думала. Яркие рыжие тени, черная помада, стрелки до ушей в стиле дорожного указателя, от души подчеркнутые скулы. Да, возможно, была чуточку вульгарна, ха‑ха. Сейчас спрашиваю себя, что же он тогда нашел по мне?

На Диму я глядела как на картину. Как на картину минималиста: джинсы, желтая футболка, кеды – ничего лишнего! В тот момент Татаров зашел купить что‑то в булочной у дяди Вовы, бывшего прокурора, неожиданно нашедшего себя в выпечке. Мне же нужно было забежать туда, чтобы передать послание от отца, его старого приятеля. Я решила действовать и шмыгнула за ним в маленькую лавчонку. Когда Дима был совсем близко, меня на миг пробила дрожь. Этот парень был неописуемо красив: широкий стан, шоколадно‑молочные волосы, алые пухлые губы, зеленые глаза и ямочки на щеках. Ну как такой может не понравиться?! Я подошла к хозяину лавки и передала записку, немного засмущавшись перед Татаровым, но стараясь не подавать вида. С Димой мы часто пересекались в школе, однако заговорить нам не удавалось. Первой подойти у меня не хватало духу, рядом с ним я краснела и не могла выдавить из себя ни слова. При этом я безумно ревновала Диму ко всем, кто вертелся вокруг него. Сегодня произошло чудо, и ко мне по имени обратился этот самый замечательный парень: