Будь рядом

6:30 утра. Буря на улице не умолкала всю ночь. Ветер бушевал, в окно настойчиво и тоскливо билась ветка растущего рядом дерева. Я проснулась от криков отца. Что‑то тут было не чисто. Безумно испугавшись, решила подняться к ним в комнату и спросить, что же все‑таки стряслось.

– Что произошло? Мам, он опять!? – спросила я в негодовании.

Но папа лишь молча и агрессивно взглянул на меня и отошел к письменному столу. Тогда я отозвала маму в коридор, чтобы поговорить с ней по душам.

– Доченька, не лезь, пожалуйста, это наши с папой дела. Не нужно действовать ему на нервы. Все нормально.

– Да, очнись ты! Он на тебя не просто кричит, он же тиран! Какой нормальный мужчина будет поднимать руку на близких!?

– Полина, ты еще слишком мала, чтобы понимать такие вещи. Это женская участь. Я тебя безумно сильно люблю, так же, как и папу, поэтому менять ничего не намерена. К тому же, дорогая, нам некуда с тобой идти. Ты же знаешь, что мои родители отреклись от меня, когда я вышла за него замуж. И тебя они тоже не признают. Ты забыла это?

– Да помню я, помню. Но как возможно терпеть домашнее насилие. Почему снова извечное «бьет значит любит»? Твоя любовь к нему погубит нас с тобой когда‑нибудь, пойми это!

– Знаешь, когда я выходила за него замуж, он был смешным, добрым, как твой Дима. Я сама виновата, что он стал таким – слишком часто давила, на нервы действую, лезу когда не нужно.

– Господи, мама, ты чего!? Он конечно замечательный, но эти его приступы гнева ни в какие ворота не лезут уже! Давай хотя бы отведем его к врачу, чтобы ему выписали успокоительные? Я читала в интернете, что валерьянка там, пустырник, магнелис В6 – очень успокаивают нервы, если принимать их в правильной дозировке, по рекомендациям врача. Может, психолог нам поможет? Давай сходим? Ну, пожалуйста! – не выдержав, разревелась я.

– Полина, он не пойдет к врачам, он же не психопат какой‑то! Ты с ума сошла? Зачем ему это? Еще скажи в миллицию отвезти, чтобы он там посидел, подумал.

– Ну да, а что в этом плохого? К тому же эти таблетки не для психов, а лишь нервы успокаивают.

– Ты с головой дружишь? Тебе отца совсем не жаль? Он что, какой‑то маньяк, убийца? Андрей нас любит. Все, давай прекращай реветь, занимайся своими делами и больше не смей такие вещи мне говорить. Точка!

– Хорошо. Подождем, пока он тебя убьет в порыве гнева! Отличный план!

– Не убьет. Разговор окончен!

С того дня я приняла решение не лезть в отношения родителей и заняла позицию невмешательства. Это было сложно. Да, даже если бы я пошла в милицию, что сможет сделать обычный подросток? Правильно – ничего! Мне было невыносимо смотреть на избитую маму. Противнее всего то, что отец каждый раз после таких поворотов сюжета прибегал к ней с цветами, вымаливал прощения, делал вкусный ужин, целовал, и они уходили к себе. Затем все повторялось. Порочный круг. Страх и напряженное ожидание стали частыми гостями в нашей семье. Не верилось даже, что бывает вот такая странная любовь. В книгах этого не найдешь, это все бред, бред и еще раз бред! Я лишь изредка разговаривала с мамой, потому что это было тяжело: каждая наша беседа сопровождалась слезами. Сейчас она стоит в ванной комнате, маскируя тоналкой очередной синяк на лице и признаки удушения на шее. Я ничего не могу поделать. От всепоглощающего чувства бессилия я чаще всего лежу без движения и плачу. Беспомощность – худший враг на пути к счастью. Хорошо, что хоть на меня отец руку не поднимал. Боюсь, что это какое‑то раздвоение личности, и что это все может зайти слишком далеко. Мне страшно.

Немногим позже того ночного инцидента я возвращалась домой с прогулки и заметила пропущенный вызов от Димы. Я перезвонила, но вместо теплых слов услышала по‑военному четкое, отрывистое: «Нам нужно встретиться. Немедленно. Сейчас же». Я спросила, где именно. «На углу закусочной дяди Саши». Она была недалеко моего дома, но там мы собирались нечасто, потому что папа с хозяином закусочой был, мягко сказать, на ножах. Я пришла туда сразу же после телефонного звонка. Татаров не улыбнулся мне, наоборот – отстранился. Меня обуревали странные предчувствия, в глазах застыли слезы. Я спросила:

– Что случилось? Что происходит?

– А тебе отец ничего не говорил?

– Нет, а должен что‑то?

– Да, он пытался обмануть моего папу.

– В смысле? Что произошло?

– Вот сама у него и узнай.

– Ты издеваешься? Говори, давай, Татаров

– Ладно‑ладно. Видишь ли, ваш папенька, Андрей Иванович Федякин был уличен в рейдерстве.

– Как это?..

– А очень просто! Твоему отцу дали деньги за то, чтобы он обанкротил моего отца.

– Я… Я… Я не знала. Правда. Мне никто ничего не говорил, – замешкавшись, пролепетала я.

– Прости, Полин. Я тебя безумно люблю и хочу быть с тобой, но мне это запрещено. Твоего отца будут судить, возможно, и мать пострадает, и если мы будем продолжать встречаться, то и тебе достанется. Я не хочу этого. Прости меня, но я ничего не могу сделать.

– То есть ты хочешь меня бросить? – я едва нашла в себе силы произнести это вслух.

– Я не хочу, Полин, но так надо. Мы можем остаться хорошими друзьями. Ты не чужой мне человек. Я не перестану любить тебя, ты же знаешь.

– За что ты так со мной!? Что я тебе сделала!? Почему мне приходится расплачиваться за чужие ошибки?!

Татаров промолчал и через минуту удалился к своему дому, не попрощавшись со мной. Я захлебывалась слезами, мне не хватало воздуха. Я поняла, что сломлена и опустошена полностью. Из последних сил, на ватных ногах вернулась домой, увидела отца и решила напрямую обратиться к нему:

– Мошенник, вор, жулик, тиран! Как ты предпочитаете, чтобы я к тебе обращалась!?

– Ты о чем?! Что ты, доченька, что случилось?

– А ты будто бы не знаешь?!

– Нет, не знаю! Будь добра, просвяти!

– Ты меня еще спрашиваешь!? Тебе совсем на нас плевать! Всегда так было! Почему ты пытался обмануть отца Татарова?

– Ты с ума сошла, какой обман? Все мои операции чисты. К тому же. почему я должен перед тобой отчитываться? И вообще, чтобы ты понимала, деньги нашей семье даются нелегко, так что тратить их нужно с умом, а не так как ты, на все попало.

– Что?! Да я ни одного рубля не прогуляла, все копила. Поясни мне, Димин отец хорошо тебе платил, так ведь?

– Он платил намного меньше, по сравнению с тем, что мне предлагали другие люди. Нам очень нужны деньги, я не молод, сил нет уже пахать на работе, как конь, а еще маме понизили зарплату.

– Ну и что, ты получил, то, что дали на лапу?! Ты решил обанкротить Татарова? Так и думала. Ты доигрался.