Будь рядом

Утро. Всю ночь я провела в полудреме, ветер дул мне в лицо, а одежда, которой я укрывалась ночью, почти не спасала от въедливого холода. Открыв глаза, я увидела перед собой какого‑то незнакомого мужчину. На вид ему было лет 40, хотя он уже начал седеть. Этот некто был в старом, прожженным сигаретами, изношенном ватнике, синих подранных спортивных штанах и каких‑то коричневых полуразвалившихся ботинках. Видок у него не из приятных, но я понимала, что теперь обречена на подобного рода соседство и компанию. Он спросил, не голодна ли я. Больше всего мне же в тот момент хотелось оказаться у огня, у батареи или в еще каком‑нибудь теплом месте, где есть горячая вода и чай. Но еда тоже была в списке заветных желаний. Однако я не спешила вступать в разговор с этим типом.. Вообще, я не привыкла к разговорам с неизвестными людьми. Мне всегда казалось, что нам до других нет дела, как и им до нас. На долю минуты задумалась о том, как докатилась до жизни такой и что, наверное, не стоит разговаривать с неизвестным мужчиной, однако вскоре я отбросила эти мысли, поняв, что уже ничего не теряю.

Холод неумолимо брал вверх над воспитанием. Несмотря на стеснение, я решила прямо на лавочке надеть еще немного одежды, чтобы хоть как‑нибудь согреться. Быстро натянула на футболку синюю толстовку, на голову – красную шапку с помпоном, завернулась в белый шарф и начала понемногу отогреваться. Вскоре, я все‑таки решилась заговорить с этим незнакомцем. В его защиту стоит сказать, что на момент моего переодевания он благородно отвернулся. Оказалось, что мужчину зовут Филипп. Он предложил мне съесть пару бутербродов, которые нашел в мусорном баке недалеко от закусочной. Мне было противно даже думать об этом, но отсутствие денег не сулило лучших вариантов, и голод одержал победу. Пока я ела, Филипп рассказывал мне свою жизненную историю. Наверное, я настолько устала от вездесущей лжи, что просто так сидела и общалась с незнакомым мне человеком и верила ему. На его долю выпало много несчастий. Мой новый знакомый совсем не был похож на классического бездомного забулдыгу. Его речь была грамотна и поставлена, и в целом чувствовалось, что Филипп очень эрудирован. Он неторопливо рассказывал свою историю, а я сидела и завороженно слушала, подмечая, как много общего может быть в жизни случайно встретившихся людей.

Оказалось, что когда‑то Филипп был далеко не бедным, занимал высокий пост. Но очевидно, он перешел дорогу более влиятельному лицу, поэтому его подставили, оклеветали и, в конечном итоге, обобрали до нитки. Долги вынудили некогда уважаемого человека опуститься на самое дно. Любимая девушка, с которой дело шло к свадьбе, ушла, друзья отвернулись, и весь мир будто бы ощетинился на него. Гордость и тревога не позволили Филиппу просить помощи у родных, и отношения с семьей были прерваны. Впрочем, не похоже было, что он особенно сожалел об этом. Единственной, по кому он скучал, была племянница – девочка примерно Полиного возраста, с которой у них была взаимная привязанность. Наверное, поэтому он и не смог остаться в стороне, увидев Полю спящей на лавке.

Пока он рассказывал, я старалась изучить его, насколько это было возможно. Сначала он мне показался практически идеальным, но затем я начала видеть недостатки, заметные даже при первом разговоре. Это был довольно безынициативный человек, совсем не «боец». К тому же он был болтлив, но в меру раздражителен и даже зануден. Все равно я была рада новому знакомству, и когда его поток слов иссяк, решила поведать ему о своих злоключениях. Мой рассказ его поразил. Сначала он просто заинтересованно слушал, а потом на его лице начало проявляться удивление, граничащее с шоком.

– В чем дело? – спросила я.

К моему огромному удивлению он начал рассказывать вещи, которые мог знать только член нашей семьи или очень близкий человек. Я начала думать, что, возможно, за нами велась слежка, что все это связано с папиными темными делишками, и что я сейчас натворила дел, рассказав все это человеку, взявшемуся ниоткуда! Но правда оказалась проще и сложнее одновременно. Оказалось, что Филипп это… это мой крестный отец. Я отказалась в это верить. Больше всего это было похоже на сюжетный твист дешевого бразильского сериала! Я помнила, что в семье как‑то ходили толки о моем крестном, но отец быстро пресек их, и эта тема больше не поднималась. Это было слишком необычно! Черт! Черт! Лучше убейте меня! Почему я узнаю об этом спустя столько лет?! Почему все это сваливается на меня? В конце концов мне ничего не оставалось, кроме как поверить Филиппу. Мой новообретенный родственничек же все рассказывал мне, как когда‑то мой папа занял у него крупную сумму денег на развитие бизнеса и не вернул. Когда же Филиппу нужна была помощь, отец не только не дал денег, но и не предоставил ему временно кров. Неужели мой папа такой?! Да что с этим миром не так?! Какой же он мерзкий. Тогда получается, что Татаров был прав и близкий мне человек – жалкий любитель грязных денег?! Нет! Нет! Нет же! Какая‑то часть моей души все еще отказывалась в это верить. Маленькая девочка во мне кричала, что все это вранье, реальность не может быть такой! Мне казалось, что весь этот огромный безумный мир просто объединился против меня и хотел добиться моего уничтожения!

Я уже не слушала болтовню Филиппа. От мыслей об отце и родном доме, я перешла к переосмыслению мироустройства. Мой привычный мир продолжал раскачиваться с бешеной амплитудой, а я не знала, как удержаться в привычной реальности. Вселенной неважно, сколько у тебя денег, твое состояние шаткое, у тебя нет никаких гарантий, и в любой момент ты можешь лишиться всего, как Филипп или я сама.

 

Конец ознакомительного фрагмента