Бывшая сводного брата
– Проваливай отсюда, щенок! – словно сквозь вату слышу знакомый голос. Поднимаю глаза, смотрю на происходящее сквозь какой‑то туман.
Дурман вокруг. Не понимаю… Эти черные омуты… Сердце с новой силой по венам гонит кровь.
– Мира! Ты как? – Встревоженный взгляд Михаила обращается на меня.
Мы сидим в машине. Негромко играет музыка, мужчина несколько раз брызгает на мое лицо водой.
– А? Что? – постепенно прихожу в себя. – Что со мной было?
– Очнулась! – выдыхает с облегчением. – Ну ты меня и напугала!
Хмурюсь. Странные воспоминания пробиваются сквозь толщу воды, словно хотят на воздух.
А я сомневаюсь, стоит ли их выпускать.
– Что там произошло? – свожу вместе брови, потираю виски. Мысли спутаны, голова болит.
– Не знаю, – внимательно смотрит на меня. Изучает. – Ты бледная. Съешь шоколадку и выпей воды, – протягивает мне батончик с орехами и карамелью. Скептически смотрю на него. – Ешь, я сказал! – говорит строго. – Иначе все отцу расскажу!
Делать нечего. Быть сданной Баринову в первый же день учебы после восстановления перспектива так себе.
Беру батончик, открываю, кусаю, начинаю жевать.
– Вот и славно! – удовлетворенно произносит мужчина, отворачиваясь от меня.
Михаил заводит двигатель, трогает с места, спустя несколько минут мы уже вклиниваемся в плотный автомобильный поток.
– Так кто там со мной был? – решаюсь спросить у водителя. Он же как‑то заметил, что со мной явно что‑то не так!
– Паренек какой‑то, – говорит равнодушно. – Странный слишком, на мой взгляд.– На секунду отрывает внимание от дороги и смотрит мне в глаза. Это длится несколько секунд, но мне легчает. Голова перестает нещадно гудеть.
– Спасибо, – благодарю Михаила.
– Не за что, – ухмыляется. Молчит. Я тоже.
Делаю музыку чуть громче, смотрю в боковое окно. Мимо нас проплывают деревья, дома, другие автомобили. У меня в голове крутятся слова странного незнакомца.
«Вспомни». Легко сказать! Трудно сделать… Но мне нужно вспомнить! Там что‑то важное произошло!
Напрягаю память, пытаюсь выудить те самые воспоминания, которые были. Но не могу! Они ускользают!
Эмоции захлестывают. Со всей силы ударяю ладонью о торпеду.
– Гадство! – потираю виски. Голова снова разболелась.
– Перестань ковыряться в своей памяти, – строгим голосом обращается ко мне Михаил. – До добра не доведет, – подытоживает сухо.
– Почему? – спрашиваю. Я не понимаю. Что со мной? Что за фигня?
– Поговори на эту тему с отцом, – отрезает жестко. – Я не вправе с тобой это обсуждать!
Одно дело сказать, другое –сделать. Было бы все настолько легко, как слова…
– Мира, вылезай из своих мыслей! – бережно кладет раскрытую ладонь мне на плечо Маша. – Суп остынет. Поешь!
– Угу, – киваю. Беру ложку, начинаю ковырять в тарелке.
– Да ешь ты уже! – произносит с улыбкой. Берет кружку с чаем, садится напротив меня за стол.
Дети спят. К моему возвращению из универа Маша уже всех уложила. Не представляю, как ей удалось! Я так не умею…
Все же отец сделал правильный выбор, когда решил жениться на ней. Смотрю на их счастливую пару и не представляю, как мы с папой раньше справлялись без Маши!
Для меня она стала близкой подругой. Для растущих детей –лучшей на свете мамой. Для моего Стасика Маша –шикарная бабушка, если у кого повернется язык ее так назвать. А для отца…
Она та, кто вернул его к жизни. Благодаря ей он счастлив, здоров и полон сил!
– Мира! Да очнись же ты! – нежно смеется. – Ты что? Витаешь в облаках?
– Не совсем, – печально вздыхаю.
– Что‑то случилось? – Маша отставляет кружку в сторону, внимательно смотрит на меня. – Расскажи. Может быть, я смогу тебе чем‑то помочь?
Глава 12. Макс
– Макс! Ты совсем охренел! – Стоит переступить порог дома, как на меня сходу накидывается сводный брат.
– Это я охренел? – наезжаю на Яра. – Не ты?! Совсем сдурел на дочь Баринова наезжать?!
Но Ярослав меня словно не слышит. Он делает выпад вперед, заносит кулак. Пара секунд, брат даже не успевает отреагировать, как я выворачиваю его руку и прижимаю лицом к стене.
– В универе мало от меня получил? – произношу со злостью. – Добавить?!
– Иди на фиг! – рычит Ярослав.
– Мальчики! Мальчики! – В коридоре появляется моя мама. – Перестаньте немедленно! – всплескивает руками, подходит к нам, пытается разнять.
– Не лезь! – цежу сквозь стиснутые зубы, скидываю с себя ее руки. – Мы уже большие мальчики! Сами разберемся! – встряхиваю Яра. – Правда, брат?
– Отвали! – вырывается, пользуясь моим секундным замешательством. – Я тебе уже все сказал! К Мире не вздумай приближаться! Она самая последняя тварь на земле!
– Да неужели? – спрашиваю не скрывая издевки. – Как по мне, так тварь – это ты!
Яр снова кидается вперед, я резко отхожу в сторону. Брат пролетает со всей дури вперед. За спиной слышу звук удара, затем женский визг. Оборачиваюсь. Сотни трещин от пола до потолка бегут по зеркалу, что расположено на дверце шкафа‑купе.
Рывок. Хватаю Яра за шкирку. Успеваю убрать брата из‑под удара в самый последний момент.
С диким грохотом зеркало осыпается на пол. Устилает осколками все вплоть до стены.
В который раз радуюсь отменной реакции, что у меня развита благодаря занятиям спорту. Промедление в пару секунд могло стоить Ярославу если не жизни, то внешности уж точно.
– Мальчики! – возмущенно произносит моя мама. – Целы? – встревоженно смотрит на нас.
– Целы, – бурчу, стряхивая с себя стеклянную крошку.
Мама спешит к Яру. Осматривает его на предмет повреждения. Я знаю, что с ним все хорошо.
– Ярослав! Как ты? – дотрагивается до брата.
– Я в порядке! – отдергивает руку словно ошпаренный. – Не прикасайся ко мне!
– Яр! – рычу.
– Макс, не надо, – уже мягче обращается мама ко мне.
