Человек в красном

Девушка дернулась как от удара. Откуда ему известно ее имя? Вдруг все кусочки паззла встали на свои места, очень быстро и просто, будто всегда там стояли. Эти звонки с номера, который телефон не мог определить, это молчаливое дыхание, это нелепое «я просто хочу с вами познакомиться» в сентябре. Все ведь так просто. Просто! Он был с ней рядом сколько – три, четыре месяца? Он был рядом, все время поблизости, постоянно сужая круг. Он звонил ей раз двадцать, не меньше! Он дышал ей прямо в ухо из телефонного нутра, он следовал за ней месяцами, черт, да он даже знакомиться с ней пытался, а она? Где все это время были ее глаза, ее чувство самосохранения?! Она каждый день ходила одна свозь темноту родного района, когда рядом месяцами – ме‑ся‑ца‑ми! – кружил этот человек. Челюсть свело – так ей хотелось расхохотаться, до хрипоты, до икоты – над собой. Дура. Дура!!!

Друг видел, что с девушкой что‑то происходит, но не мог понять, что. Лицо окаменело, глаза невидяще смотрят поверх его плеча, и – ни строчки на гладкой коже, ни буквы. Он не мог ее прочитать сейчас, ему было неуютно в этом неведении.

– Катенька, пожалуйста, не бойся. Я не причиню тебе зла. Я твой Друг.

Друг хотел казаться спокойным и уверенным, но голос предательски сорвался.

– Я тебя не знаю, – прошептала девушка. Ее взгляд кнутом резанул его по лицу, Другу даже послышался свист.

– Я пришел познакомиться, пожалуйста, не бойся, – повторил он, стараясь говорить как можно мягче.

Катя молчала. Больше всего на свете ей хотелось зажмуриться, что есть силы зажать уши руками и больше никогда не видеть и не слышать того, кто назвался её Другом. Но он все еще был здесь, стоял как истукан напротив сжавшейся в комок девушки, часто моргая водянистыми глазами.

– Я принес тебе еды и воды, – Друг некоторое время подождал ответа своей пленницы, – Пожалуйста, поешь. Я не причиню тебе вреда, ты не должна меня бояться.

Подходить к ней ближе Друг пока не решился, слишком уж напряжено было это маленькое бледное тело. Он осторожно поставил на пол еду, потом тихо подошел к ведру, увидел, что его нужно опорожнить, и, ссутулившись сильнее прежнего, направился с ведром в руках к выходу.

– Зачем я здесь? – остановил Друга хриплый сорванный голос. Он обернулся:

– Чтобы вознестись.

Катю передернуло.

– Что это значит?

Этот человек оживился:

– О, я покажу тебе! – и он проворно скрылся за дверью, не забыв, конечно, ее запереть.

 

 

* * *

 

И он показал. О Боже, он показал.

Он вернулся очень быстро, минут через десять. С пустым ведром и зажатым под мышкой толстым альбомом для фотографий.

Когда он вошел, Катенька жадно пила воду из маленькой бутылки, и Друг отметил для себя, что нужно купить больше воды, его запасы были не велики, а она, оказывается, много пьет. Он тихонько захихикал, обнажив мелкие зубы, как у хорька.

Девушка оторвалась от бутылки, испуганно глядя на приближавшегося к ней человека. Ее сильно напугал этот смех – будто семиклассница разглядывает с подружкой непристойные картинки. «Он болен», вдруг поняла Катя. На грудь словно упала откуда‑то ледяная глыба и оборвала дыхание. Оказалось, до этого момента по‑настоящему страшно ей не было. Было зло, было яростно, было несправедливо. Но вот страшно, видимо, ещё не было. Потому что сейчас стало страшно, оглушающе, до темноты в глазах и шума в ушах. «Он болен», – снова прозвучало в ее голове. Удивительно, как это сразу она об этом не подумала? Она не встречалась раньше с сумасшедшими. Не знала, как нужно с ними разговаривать, как смотреть, как двигаться. А может, лучше как раз не разговаривать, не смотреть и не двигаться? Катя затаила дыхание. «Посмотрим», – прошептала она про себя, стараясь дышать как можно глубже, – «Посмотрим».

Друг тихо поставил ведро на место и уселся напротив девушки, по‑турецки скрестив ноги.

– Здесь все они, – он нежно погладил кряжистыми пальцами с обкусанными ногтями толстую кожу обложки, – Все, кого я спас, все здесь.

Друг открыл первый разворот, от страниц, как всегда, потянуло легким запахом пыли и крови. Он глубоко вдохнул, запах разлился по его венам, и Друг сразу почувствовал себя спокойнее, уверенней. Ему есть, чем гордиться, и она это сразу поймет. Он бросил беглый взгляд на фотографии, потом неуверенно посмотрел на Катю, снова на фотографии. Он никому еще этого не показывал.

– Вот, это первая, – с трепетом произнес он и протянул альбом Катеньке.

Девушка взяла альбом, руки сильно дрожали. Она взглянула на страницы и, вскрикнув, выронила альбом из рук. Он тяжело упал на пол, первый разворот остался открытым. Катя зажала рот обеими руками, стараясь удержать рвущийся наружу крик, не в силах отвести взгляда от фотографий. В голове стало пусто и гулко, во рту пересохло, появился противный кислый привкус, снова с ужасающей силой накатила тошнота.

Она не могла поверить своим глазам. Буквально, ей казалось, что она спит, бредит, пусть лучше окажется, что она сошла с ума, чем допустить, что это – вот эти снимки – настоящие.

Друг внимательно наблюдал за реакцией Катеньки. Он видел, что она боится, да, но и взгляд она не отвела, продолжала изучать каждую деталь фотографий неестественно расширившимися глазами.

– Что это? – выдохнула Катя. Она молилась, сама не зная кому, чтобы ее не вывернуло прямо сейчас на драгоценный альбом этого человека. Хотя лучше бы уж горячая желчь из ее желудка разъела этот больной сборник кошмаров. «Дыши, дыши, и не говори ничего, дыши глубже, дыши», – повторяла себе девушка и дышала, дышала как могла.

– Это первая, – повторил Друг, – Она была продавцом в каком‑то дорогом магазине. Я увидел ее, когда в первый раз ходил один за продуктами. Это было три года назад, через пару лет после того, как умерла тварь. Она выходила из своего магазина. Катенька! Если бы ты только видела ее мысли! Это была такая грязь, такая мерзость, как она вообще смела такое в голове держать! – Друг раскраснелся от воспоминаний, по телу разлилась приятная истома, в груди закипал праведный гнев, – Она думала про мужской… ну, ты понимаешь, о том, что там, внизу… О том, как брала это в рот предыдущей ночью. Прости, что говорю это при тебе, но так оно и было, честно! Ты можешь себе такое представить?! Мамочка даже отвернулась тогда, не в силах вынести такую грязь на человеческом лице. И тогда я понял, что в моих силах ей помочь. Я должен был подготовить ее к вознесению. Через несколько месяцев я забрал ее и привез сюда. Она даже не кричала и не сопротивлялась, когда я ее увозил, знала, наверно, в глубине души, что я делаю правильное дело. В вознесении есть 5 шагов. С каждым шагом душа становится все чище и готовится к встрече с Богом. Последний этап – сама встреча. Посмотри, – он подтолкнул к девушке альбом, – Разве это не прекрасно?