Черное Солнце. Клуб Пяти

– Ждем остальных, потом пойдем туда, – пообещала она, переводя взгляд на горящие вдалеке фонари. Снова начался снегопад, и ей померещилось, что снег так и будет идти, пока не отрежет город от остального мира. Фантазия оказалась настолько яркой, что Нина помотала головой, отгоняя глупые мысли. В Ростове такое невозможно, да у них снега отродясь не бывало! Возможно, были сильные снегопады, но не при ее жизни.

– Эй, народ, славьте меня, цирк приехал! – раздался звонкий голос Димы, рядом шла Катя. Она выглядела так, словно спрашивала себя, почему еще водится с этим идиотом. Наверное, только из‑за подруги связалась.

– Кать, смотри, тебя можно здесь сфоткать! Хочешь? Подкатим твой байк, вытащим фотоаппарат, установим. И…

Дима замолчал, Катя ударила его по затылку, требуя заткнуться, и подошла к остальным. Нина в который раз поежилась, не представляя, как можно ходить в кожаной куртке в такой холод. Катя точно ростовчанка? Однако вслух спрашивать не стала.

– Что, все готовы? Тогда, идем.

Вася, привычно взяв на себя роль балагура, поправил шейный платок, воображая себя цыганом, поднял фонарик и шагнул внутрь, Но Катя ухватила его за рукав и покачала головой. Из‑под идеально ровной черной челки на Васю смотрели темно‑карие глаза, напоминающие кору дорогого красного дерева. Вася в который раз не выдержал этого взгляда и отвернулся.

– Что такое, бэйби? – поинтересовался он, оскалившись в подобии улыбки. – Мы все горим желанием идти.

– Не сомневаюсь, – холодно отозвалась Катя, стянув кожаную кепку и отряхнув ее от снега. Волосы, подстриженные ровным каре, взметнулись, с них тоже осыпались не успевшие растаять снежники. – Жорик не пришел.

– А… точно, где же он пропал? Без него все как‑то не так, – Вася шумно вдохнул. Он бросил взгляд на дорогу, но вскоре на ней, слегка подсвеченный лунным светом, появился Жорик. Плотный,но не дотягивающий до толстого, Жорик медленно шел к друзьям, прижимая к груди две упаковки чипсов и одну сухариков. Нина досадливо поморщилась. Она не любила еду Нижнего Ростова, сплошные суррогаты и дрянь, которой даже скотину кормить стыдно. Но люди Нижнего Ростова ели, на другое денег не хватало.

Жорик поравнялся с ними, шумно отдуваясь, и с опаской посмотрел в сторону заброшки. Он не хотел туда заходить. К тому же они собирались подняться на второй этаж, и неизвестно, выдержат ли их лестницы и пол. Особенно Жорик боялся за себя. Остальные не так много весят, думал он хмуро, разрывая упаковку с чипсами. В ноздри ударил острый запах специй и зелени. Разумеется, никто не оценил его ужин, который на самом деле был попыткой заглушить страх.

Первой в дом вошла Катя, Жорик встревоженно посмотрел ей в спину. Катя никогда не была такой молчаливой, и он беспокоился за подругу. Вася тоже изменился, один только Дима оставался прежним собой. Вот и сейчас он полез следом за Катей, не желая уступать ей в храбрости. Вскоре оттуда раздался крик, Жорик вздрогнул, чуть не рассыпав чипсы. Крик сменился смачным шлепком и клятвенными уверениями Димы больше не делать так.

Сглотнув, Жорик протиснулся в дверное отверстие, не желая заходить последним. Тот, кто последний, всегда умирает, вспомнил он непреложный закон ужастиков. Кто его придумал, Жорик не знал, но почему‑то верил.

В доме что‑то скрипело, шуршало и пыхтело. Здесь останавливались на ночь кошки и какие‑то другие мелкие животные. Теперь, увидев людей, они начали убегать. Жорик заметил пару теней, прошмыгнувших мимо них. Ему стало не по себе, а по щекам поползли капли пота. Вроде бы и не жарко, но он хотел снять с себя черный пуховик и сбежать.

Но он шел за Димой и Катей, освещающими себе путь. Сзади шагал Вася, помахивая фонариком так, словно они на развлекательной прогулке, а не на стройке.

Застыв на лестничной площадке и глядя в провал вместо пола перед ними, друзья переглянулись. Нина взяла фонарик у Димы, подсветила свое лицо снизу. На ее губах растеклась милая улыбка Снегурочки, способной заморозить насмерть.

– Эта история о том, как один маленький мальчик убил мир, – прошептала она, растягивая губы еще сильнее. Жорик сглотнул и опустился на одну ступеньку, поближе к Васе. Тот ухмыльнулся и похлопал его по плечу.

– Говорят, он упал, когда играл с друзьями. Те испугались и убежали, не проверив, жив он или нет. Мальчик умирал долго и мучительно,а его душа осталась в этой заброшке, которую теперь никогда не достроят.

Жорик воочию увидел ребенка: невысокого темноволосого мальчика, сидевшего на перилах. Он смотрит на них невидяще, а из глаз текут черные слезы.

Нина умела рассказывать – когда нужно добавляя паузу, понижая голос и помогая себе руками. Она знала, как играть с эмоциями, и Жорик повелся. Он расстегнул пуховик, забыв о чипсах, и молился, чтобы история скорее закончилась.

Именно эта история ему не нравилась совершенно.

Между тем, Нина продолжала рассказывать, как мальчик являлся рабочим, дотрагивался до них холодной рукой, и на этом месте у людей начинала растекаться черная метка. Она проникала в людей, захватывала их разум и заставляла меняться. Люди сходили с ума, бросались из окон, нападали на других людей. Мальчик мог быть доволен, он навел ужаса на всех больше, чем своей смертью.

– Говорят, что он так и ходит здесь, а по его рукам стекают черные капли пота. И слезы у него черные, – шептала Нина, показывая куда‑то пальцем.

Все невольно повернулись, затаив дыхание. Даже Катя вскрикнула, увидев тень от невысокой фигуры возле стены.

Жорик же попятился и побежал с громкими ругательствами. Следом ему неслись крики. Особенно громко кричала Катя, требуя, чтобы идиот остановился. Идиот не мог, он боялся застыть хотя бы на секунду. Ему мерещились детские глаза, из которых стекали слезы черного цвета. И это заставляло его бежать еще быстрее.

Очнулся он лишь на улице, тяжело дыша и опираясь на колени. Физкультура никогда не была его любимым занятием, теперь это дало о себе знать.

Скоро за ним выскочила Катя, как самая спортивная из компании, и, зачерпнув снега с земли, кинула в него. Жорик не увернулся, позволяя холодному комку размазаться по лицу, а потом упасть.

– Дурак, – беззлобно буркнула Катя, – если бы ногу себе сломал, или шею?

– Было бы неприятно, – прохрипел Жорик, потеряв голос.

Катя пнула его по ноге, несильно, чтобы привести в чувство. Она сама понимала, что не надо было пугать Жорика. Но кто мог подумать, что член клуба Пяти окажется таким трусом?

– Трусишка зайка жирненький, – пропел Вася, пихнув Жорика в бок, и растянулся в неприятно кольнувшей ухмылке. – Чего боишься? Ван момент, сейчас все исправлю и подниму тебе настроение.

Вася замер, выдыхая морозное облачко пара, развел руки в стороны, словно имитируя что‑то большое.

– Вот, видишь? Это твои страхи. Они слишком биг, а потом я их все меньше и меньше, – Вася ухмыльнулся, сужая пространство между ладонями. Как ни странно, но эта тупая шутка взбодрила Жорика.

– Дурак ты, – беззлобно проворчал Жорик, отряхивая пуховик от снежинок, попавших на него.

 

За Гранью.

Ноэль ждал. Он стоял, закрыв глаза, и прислушивался к дыханию, шороху и дуновению ветра. Он искал прореху именно тогда, когда грань между мирами непозволительно тонкая. Близилось зимнее солнцестояние, когда приходила пора умирать уходящему году. Именно в это время Ноэль мог выйти в полуоткрытую дверь. Осталось дождаться, пока кто‑то ее приоткроет.