Честно и откровенно. Эпизод четвертый
Алина
– Но почему‑то случилось именно со мной! Скажи, меня жизнь наказывает за что‑то, да? Может, и вправду Бог есть, и Он все видит?
Яна
– К сожалению, на этот вопрос у меня нет ответа. Могу лишь сказать, что ты должна крепиться. Постараться пережить это. И жить дальше ради себя, ради Антона.
Алина
– Умом я все это понимаю. Но сердце жмет, дышать нечем. Слезы все выплакала уже. Спать и есть не могу, хожу как зомби. Отвлечься никак не получается.
Яна
– Ты у себя сейчас? С Антоном?
Алина
– Да, дома с ним. В куртках ходим. Все форточки открыты. Проветриваю квартиру.
Яна
– Антон заболеть может. Отправь его пока к Валентину Степановичу. Думаю, он не откажется посидеть с ним.
Алина
– Его дома нет, я уже стучалась. Лохушка, которая напротив живет, сказала, что он уже неделю в больнице лежит. Его толпа хулиганов на улице сильно избила. Я даже знаю, кажется, откуда ноги у этой толпы растут.
Яна
– Господи! И откуда? Шеф? Ты на него намекаешь?
Алина
– По логике все на это указывает. Никто другой соседу зла не желал. – Она глубоко вздохнула и злобно выругалась: – Какая же он все‑таки сука трусливая! Сам зассал, ребят каких‑то нанял. Говно‑человек, иначе не скажешь!
Яна
– А доказательства его причастности есть? В таком случае можно обратиться в полицию.
Алина
– Откуда?! Еще никого не поймали. Хулиганы быстро и оперативно сработали. Будто не шпана, а настоящие профи. Но выглядело все как быдлянское ограбление.
Яна
– Надеюсь, он скоро поправится.
Алина
– Я тоже. – Она шмыгнула. – Ты придешь на похороны завтра?
Яна
– Конечно!
Алина
– Спасибо тебе, подруга! Дима тоже там будет. Он мне помогает во всем: и морально, и материально. Даже не знаю, что бы я без него делала. А Ольга отказалась приходить, прикинь! Мол, ей атмосфера не нравится. По клубам и бутикам гулять она готова. А подругу поддержать – хрен там. Не знаю пока, где Антона оставить. Не хочу таскать его на кладбище. Цветы, растительность – сама понимаешь.
Яна
– И правильно, я считаю. К тому же ему рано еще это видеть. Хоть он и так уже пережил немало.
Алина
– Да он толком и не понял ничего. Думает, бабушку в больницу увезли, потому что у нее типа сон глубокий. Я ему набрехала так немного. Но как потом объяснять ее долгое отсутствие, даже понятия не имею, если честно. Может, сам забудет, а подрастет – поймет.
Яна
– А пусть Ольга с ним посидит, если она не идет.
Алина
– Она же детей люто ненавидит. К тому же не особо мне хочется доверять ей своего ребенка. Научит его всякой ненужной ерунде, а мне потом мучиться и со стыда гореть.
Яна
– И что ты решила? Куда его? Или давай я с ним посижу.
Алина
– Не, ты мне на похоронах нужна. Попрошу Ивашкиных, соседей. Не должны отказать в такой день. Мать с ними вроде в нормальных отношениях была. Ладно, пойду я. Надо готовиться потихоньку. Черный платок не найду никак. Где‑то был, а где – не помню.
Яна
– Еще раз прими мои соболезнования! Даже представить не могу, каково это – мать потерять в тридцать лет. И она сама еще молодая ведь была. – Она печально вздохнула. – Ты держись там, ладно?
Алина
– Приходится. Куда деваться! Жизнь‑то идет. Спасибо тебе, Янчик! До завтра, милая моя.
