Четвертая повесть

Он посмотрел на Машу. Ей было не до смеха. Она рассматривала все вокруг, пытаясь хоть где‑нибудь увидеть людей.

– Что это за корабль? Что ты там делала?

– Работала лабораторной крысой. Здравствуйте, – закричала она пожилому мужчине, стоявшему на крыльце. – Где живет Мыйти?

Мужчина не отвечал, а вглядывался в незнакомцев.

– Мыйти, – громко закричал Айзек.

Мужчина указал пальцем дальше по улице.

– Что значит лабораторной крысой? Что это за место? Что они от тебя хотели?

– Они смотрели мои сны.

– Сны? – вскрикнул Айзек. – Каким образом?

– Они это умеют. Там кто‑то стоит, – Маша указала пальцем на дальний двор, – пойдем.

– Так как ты попала на этот корабль?

– Они нас подобрали при крушении.

– Вас? – удивился Айзек.

– Меня и еще несколько человек. Они не давали нам общаться.

– Почему они не сообщили, что вы живы?

– Они и не собирались этого делать. Мыйти!

Маша помахала рукой мужчине, который стоял вдалеке. Это был Мыйти. Он ждал, что они придут, и иногда выглядывал из дома, чтобы их встретить. Мыйти помахал рукой в ответ.

– Заходите в гости, поболтаем.

У Мыйти в доме было много народу: родители, он с братом, жена брата и трое племянников. Мыйти отвел гостей в комнату, где они могли не мешать всем остальным. Скоро к ним присоединился его брат.

– Ну что, кто‑нибудь из вас собирается ехать до порта? – задал Айзек самый важный для него вопрос.

– Пока нет. Погода не для такой поездки, да и смысла нет, – ответил Мыйти.

– Почему? – удивился Айзек.

– Судно, которое забирает товар, будет стоять до весны. Потому все, что мы везем на продажу, можно будет отвезти и через несколько месяцев, – ответил брат Мыйти. – Когда погода станет лучше и ты долечишься, мы можем вас отвезти обратно в деревню, возле которой мы тебя нашли. Там вам уже проще будет добраться обратно.

– Они могут перезимовать у нас. Зачем куда‑то ехать в зиму? – перебил его Мыйти.

– Где они будут жить?

– На окраине есть пустой дом, ты же знаешь.

– А есть? – недовольно ответил брат.

– Я могу с этим помочь. Я хороший охотник, и на рыбалку сможем вместе ездить, – старался Мыйти защитить своих гостей.

– Ты у старейшин уже спросил?

Мыйти запнулся. Он знал как здесь относятся к чужакам. Проходящего гостя встречают с радостью. Накормят, напоят, помогут. Но надолго здесь никто никогда не оставался. Чужаки здесь не приветствовались.

– Мы поедем. Зима – это слишком долго. Я обещал родным, что скоро вернусь. И Маше я помогу, у нас ей будет легче.

Маша ничего не говорила. Она внимательно смотрела то на Мыйти, то на его брата, то на Айзека. Их лица говорили больше, чем слова. Мыйти был явно поглощен тем нежным, трепетным чувством, которое часто называют любовью, но которое должно пройти множество испытаний, чтобы действительно ней стать. Сейчас он был готов говорить что угодно, старясь оставить Машу рядом, но что будет, когда придут настоящие испытания? Лицо его брата выражало явное несогласие, и он точно сделает все, чтобы защитить мир и порядок в его семье, и переубедить брата он сможет хотя бы потому, что тот зависит от него. Айзек был уверен в своих действиях и готов был забрать Машу с собой, хотя его мотивы были не ясны так же, как и восемь лет назад. Не смотря на свой возраст, он выглядел надежнее Мыйти из‑за своего опыта самостоятельной жизни, но как долго Айзек ей будет помогать, Маше не знала. Сама она боялась всего и вся, была опустошена, чувствовала себя безумно уставшей и часто думала о том, почему не утонула вместе со всеми. Как так получилось, что Мыйти ее спас? Это было странное чувство: она была безгранично благодарна Мыйти за спасение и в то же время не понимала, зачем она живет.

– Они в любом случае не смогут уехать до того момента, пока Айзек не вылечится и не окрепнет, потому нет смысла об этом говорить, – закрыл тему Мыйти и стал расспрашивать Айзека о его путешествии.

После того, как Айзек заговорил, постепенно вокруг собралась вся семья. Вот где он нашел благодарных слушателей – там, где темп жизни отличался от его, и людям не всегда хватало впечатлений. Рабочий сезон закончился, пастухи со стадами ушли искать пастбища, а для всех остальных настала долгая, спокойная зима. Когда начло темнеть, хозяева стали провожать гостей. Мыйти и Айзек вышли первыми. Брат Мыйти задержал Машу. Он взял ее за предплечье и посмотрел ей в глаза.

– Послушай меня. Вам надо ехать. Чем раньше, тем лучше. Ты не выдержишь наших порядков, а Мыйти не сможет жить спокойно без семьи. Счастье не строится на разногласиях, не стоит даже начинать.

– Я знаю, – Маша высвободила руку из его руки, – пусть Айзек долечится и мы уедем.

– Где вы там застряли? – кричал им Мыйти с улицы.

– Уже идем, – выкрикнула Маша, обуваясь.

Мыйти провел их до половины пути и отправился обратно.

– Уже темнеет, я буду возвращаться. Спокойной ночи! – прощался он.

– Пока! – кричали ему вслед Маша и Айзек.

Они вернулись к шаманке и принялись готовить ужин. Когда все поели, каждый пошел на свой лежак. Вечером здесь делать было нечего. Печка горела бледным огоньком, книг при нем не почитаешь, да и не было их здесь. Свои дела шаманка делала днем, спать ложилась рано.

Маша легла и смотрела на развешанные травы. Она до сих пор чувствовала неприятное чувство из‑за того, что ей сказал брат Мыйти. Конечно же он был прав, но она ненавидела когда на нее давили, а он пытался сделать именно это. Недалеко от нее, на своем лежаке, крутился Айзек. Он никак не мог разобраться со своей одеждой, одеялом и тем, что служило вместо подушки, и найти удобное положение. Маша до сих пор не могла приять то, что он так вырос. Она воспринимала его как того десятилетнего мальчика, которого она встретила в тоннелях Серого города. Может ли она поехать с ним на Острова? И если да, то что ее там ждет? У нее не было семьи, и она могла либо попробовать уехать на Острова в полную неизвестность, либо вернуться в Технополис к Поло. Но поможет ли он ей? Возможно, он уже забыл и о ней, и о своем обещании. Она была везде чужая и это было ужасно больно.