Четвертая повесть

– Ты вообще сейчас где? – сменил тему Даня.

– Я на другой планете. Мы сидим на станции посреди степи.

Станция действительно находилась в месте, где на километры вокруг не было ничего, кроме степей. Сама она представляла собой приплюснутое овальное сооружение, подвешенное на столбе – рогатке, который входил в систему путепровода. Внутри почти не было людей, все было автоматизировано.

– Приезжайте к нам, – звал их Даня.

– Натюрин? Я не поеду, – с ужасом сказала Маша.

– У нас нет денег, – ответил Айзек, – нам придется искать другой путь.

– Я оплачу вам билеты. Приезжайте, – упрашивал он.

Маша крутила головой в знак протеста.

– Хорошо, давай встретимся.

Через несколько минут у них на руках были билеты. Маша впадала в истерику и чуть не плакала.

– Ты понимаешь, что там моя мать, которая наверняка меня ищет, потому что с ней связывался Равинд? Меня там просто убьют.

– У нас нет денег на дорогу, а Даня уже оплатил нам половину пути.

– Да я лучше останусь в какой‑нибудь из этих деревень, – кричала она.

– Не останешься, мы едем. Твоя мать думает, что ты мертва, и не будет разыскивать тебя.

– Тогда они убили Лафе. Теперь ты готов пожертвовать Даней? Ты не понимаешь, что происходит. Езжай, я иду обратно.

– У тебя это не получиться.

Айзек силой затащил Машу в поезд, и когда двери закрылись, она уже ничего не могла сделать. Они обязаны были пристегнуть ремни, чтобы ничего себе не сломать.

– Я ненавижу тебя. Я не выйду из вокзала Натюрина, я сразу поеду в Технополис.

– Деньги у меня, – ответил Айзек.

– Это и мои деньги тоже, отдай мне половину. Сейчас, – протянула Маша руку. Она была очень зла.

– Доедем до Натюрина, там посмотрим, – ответил Айзек.

– Какая же ты мерзость, – с ненавистью в глазах сказала Маша.

– Спасибо, – ухмыльнулся Айзек и стал смотреть в окно.

Он рассчитывал на то, что они поговорят с Даней и отправятся вместе в Порт. Возможно, он уговорит Даню переехать в Технополис. А Машу он заберет на Острова. Она сильно боится, потому так злится, но он не собирался оставлять ее одну.

Машу же разрывало от злости. В отличие от Айзека, с ее памятью все было в порядке. Причем это была память не только разума, но и всех ее эмоций. Она телом чувствовала все те ощущения, которые происходили с ней. Из‑за этого она готова была убить Айзека.

Поезд летел на сумасшедшей скорости и совсем скоро они подлетели к Серому городу, где поезд стал замедляться.

«Уважаемые пассажиры, отложите все приборы, сядьте ровно, руки уложите на подлокотники, ноги поставьте в правильную позицию», пищал на весь вагон голос диктора. На мониторе высветилась «правильная позиция» тела пассажира.

– Это еще что такое? – раздраженно спросила Маша.

– Сейчас будут сканировать, – ответил мужчина с соседнего места.

Через несколько минут Маша и Айзек увидели, как в начале вагона появилась световая стена синего цвета, которая переливалась разными оттенками, как поверхность воды. Она медленно двигалась через вагон. Когда она прошла сквозь них, они ничего не почувствовали.

– Зачем это? – не могла успокоиться Маша.

– Проверяют, кто едет и что везут, – опять сказал сосед.

– И что будет, если им что‑то не понравиться?

– Сообщат на станцию, там будут встречать роботы. Они все перепроверят. Если все в порядке – отпустят, если нет – заберут, – улыбнулся он.

Маша смотрела на Айзека, старательно сдерживая себя.

– Ты слишком волнуешься. Все в порядке, – взял он ее за руку.

Она выдернула свою руку из его руки, и чтобы хоть немного успокоиться, начала считать про себя. Скоро поезд опять начал набирать скорость. На вокзале Серого города никто не выходил, полной остановки не было, только замедление для проверки. Значит, все пассажиры были из Натюрина или Технополиса. Это было немного странно, но поезд остановился на выезде из Серого города. В вагоны вошло два робота, на вид немного напоминавшие людей. У них были гибкие позвоночники из гофрированных труб, туловище и голова были гладким, руки и ноги были похожи на упругие овальные кольца, а ступни и манипуляторы рук походили на куриные лапы. Они оба бойко продвигались по вагону поезда и будто считывали лица пассажиров. Когда они дошли до Айзека и Маши, один робот остановился, считал их лица, потом его голова вылезла из подставки, похожей на плечи и на тонкой гибкой гофрированной шланге потянулась к лицу Маши. Оно в упор приблизилась к ее лицу, секунд десять ничего не происходило. Затем оно засунуло голову обратно и отправилось доделывать свою работу. После того, как роботы вышли, прошло десять минут, и поезд опустили. Маша все это время была будто приклеена к креслу и не шевелилась. Айзек смотрел на нее, но успокоить не пытался, потому что знал, какая будет реакция.

Ночью поезд приехал в Натюрин. На вокзале их ждал Даня.

– Привет, путешественник, – радостно он встретил Айзека.

Они обнялись, похлопали друг друга по спине.

– Это Маша, ты ее видел. Это она довела меня из Серого города в Порт.

– Привет, – улыбался Даня.

Но Маше было не до него. Она ужасно нервничала и ни секунды не хотела оставаться в городе.

– Отдай мне мои деньги, – грозно сказала она Айзеку.

– Мы завтра уедем отсюда вместе. Не переживай, – уговаривал ее Айзек.

– Да вы можете хоть на неделю остаться, – сказал удивленный Даня, не понимая, что происходит.

– Для тебя это игрища? – цедила сквозь зубы Маша. – Ты думаешь, эти роботы просто так считывают лица?

– Поезд все равно будет только завтра, – опять сказал Даня.

Маша со злостью посмотрела на него. Тот замолчал.

– Отдай деньги, я останусь здесь, на вокзале.

– Не останешься, потому что если все так, как ты говоришь, то за тобой надо присматривать, иначе тебя заберут, и мы не будем знать, где ты. Именно так происходит с людьми, на которых приходят похоронки. Во время исчезновения они одни.

Маше тяжело было сдерживать свои эмоции, ей хотелось кричать, бежать, как тогда, когда она была на корабле, но сейчас она этого сделать не могла.