Чувства наизнанку
Пока коллеги вставали со своих мест, пока покидали просторный опенспейс, пока за окном садилось за кривой горизонт августовское солнце. Пока сам биг‑босс ровно в девять вечера наконец‑то не покинул свой кабинет.
О, я его ждала! Потому что внутри меня, словно в жерле вулкана уже во всю бурлила лава. А при виде его довольной физиономии меня окончательно переклинило и произошло извержение.
– Ах, какая смекалка, ум и сообразительность, – язвительно, но со смешком произнесла я, тем не менее, не отрываясь от монитора.
– Ты со мной разговариваешь?
– Нет, с тумбочкой, – огрызнулась я.
– М‑м, ну ясно. Если не справляешься, то так и скажи, не надо выставлять меня самодуром, – медленно подошел к моему столу Хан и облокотился на перегородку, дотрагиваясь руками до нежных роз.
– Позвольте предупредить, смерть от разочарования ужасна мучительна, – фыркнула я.
– Что‑ж, как знаешь. Значит, паши дальше. Все лучше, чем…
– Чем что? – подняла я на него глаза и почти тут же получила ментальный удар под дых.
Боже, ну почему он такой? Тако‑о‑о‑ой!!!
– Чем влезать в чужие пары! – неожиданно рявкнул он и рассек воздух ладонью.
– Занятная шарада! Но простите, разгадывать ее не буду – очень занята, – и потрясла в воздухе папкой с «Соло‑ГК».
– Дуру из себя перестань корчить, тебе не идет!
– М‑м, еще что скажете?
– Думаешь, я не в курсе, что Гордеев живет с Толмацкой, м‑м? Она вообще в курсах, что ты «детка», которой каждый день ее парень дарит цветочки с конфетками, – и я тут же сглотнула горький ком.
– Так вот вы, что обо мне подумали, – задохнулась я от обиды.
– А что не так? Это же ты трешься вокруг Стасика, как последняя дрянь!
– А что, надо вокруг вас тереться, Марк Германович? Тогда будет все в порядке и домой я буду уходить вовремя? Я права? – уже змеей шипела я.
– Таня, – угрожающе зарычал Хан.
– Ах, так значит я права. Ну, просто восторг! А что будет, когда я не соглашусь на ваши условия? Снова мне бабки предложите за благосклонность? Или вы уже пережили свои тупые юношеские порывы?
– Замолчи.
– А я не буду! – откинула от себя папку и встала на ноги, – Рабочий день закончен, болтаю, что хочу. И вообще, раз начали вынюхивать про меня гадкие подробности, то вот вам еще одна – Арина в курсе. Ясно? Надо будет, так мы и шведской семьей счастливо заживем и вас не спросим. Всё! До свидания!
Рухнула в кресло и прикрыла глаза. А когда открыла, Марка Хана уже не было в помещении.
– Эпическая дура ты, Танюха, – пробормотала я сама себе, – просто эпическая!
Галочка…
Глава 7 – О том, что у всякого есть прошлое и настоящее…
Таня
После ухода Марка Гадовича, я просидела в офисе до двух часов ночи, пока меня не попросил на выход охранник. Упиралась, конечно, но в итоге согласилась, потому как другого выбора мне просто не оставили.
Домой взять работу я тоже не смогла, но и сдаваться просто так не собиралась.
А потому уже в семь утра я была на рабочем месте, как штык, подбивая цифры к чертовому «Соло‑ГК». Ничего не видела, ничего не слышала, только стучала по клавиатуре, как одержимая, да изредка совершала марш‑броски до кофемашины.
Чуть наизнанку не перекрутилась, но ровно за пять минут до дедлайна я все‑таки отправила на почту Хана выполненную работу. А потом откинулась на спинку своего стула, желая сдохнуть прямо здесь и прямо сейчас.
Вокруг меня началась суета – это народ двинул на обед, а я все сидела в своем кресле и понимала, что еще немного и отрублюсь. Три часа сна – это ничтожно мало. А с умственной нагрузкой так вообще катастрофа.
В общем, вырубило меня прямо на столе, а очнулась я только тогда, когда улей вокруг меня снова ожил. Сонно заозиралась, быстро поправила прическу и макияж, а потом подскочила и кинулась к секретарше Хана.
– Алина? – окрикнула я девушку.
– Да, Тань? – приподняла та идеально выкрашенную бровь, лохматую по моде и странно зачесанную кверху.
Боже, бедная бровь!
– Слушай, а Марк Германович по «Соло‑ГК» ничего не говорил? – заломила руки, но тут же спрятала их за спину.
– А‑а, так его же с утра не было, он в Подмосковье укатил, обещал только во второй половине дня явиться. Так что, можешь не торопиться с правками, – подмигнула мне девушка и зашагала в сторону приемной.
А мне так обидно стало, вот прям аж за ребрами заломило и подбородок предательски задрожал. Пока я корпела над этими глупым заданием, этот самодур спокойно себе спал дома, в мягкой кроватке. А теперь вместо того, чтобы проверять мои труды, просто забил и уехал по своим архиважным делам?
Ну не сволочь ли, а?
Смахнула усталую, злую слезу, развернулась и пошла на свое рабочее место, принимаясь за работу, которая категорически не хотела выполняться.
Меня рубило. Жестко.
Вот прям хоть спички в глаза вставляй. Уже и кофе не помогал. Просто спящая царевна, ни дать ни взять.
Но все изменилось, когда мимо меня прошел некто, кто пах кедром и пачули, а еще немного яблоком и дамасской розой. И все во мне натянулось струной, а сон как рукой сняло. Только заторможенность сознания и легкий шум в голове напоминали, что я слегка не в себе.
– Таня, зайди ко мне минут через пятнадцать, – на ходу произносит мне босс, а я только киваю и все вдыхаю в себя его запах, понимая совершенно точно, что он меня бесит точно так же, как и этот мужик.
Выдыхаю вымученно, но все‑таки делаю, как он просит. Прохожу мимо секретаря, ловлю ее кивок и двигаю дальше, а потом буквально падаю в кресло и поднимаю на Хана глаза.
Не брит. Помят. Глаза красные. Ну все, сейчас будет мне кровь пить.
– Добрый вам день, Марк Гад…Германович, – быстро поправляю я себя, растягивая губы в вымученной улыбке и закидывая ногу на ногу.
Хмыкает, трет указательным пальцем переносицу, тихо смеется.
Смеется, собака сутулая! Весело ему! Ну вы только посмотрите.
– Справедливо, – выдает он и чуть вытягивает губы трубочкой.
Но я только продолжаю молчать, тяжело поглядывая на него и высверливая в его лбу ментальную дыру.
– Таня, я что тебя позвал? Вообще‑то я извиниться хотел…
– Вообще‑то, – повела плечом.
– Да.
