Чувства наизнанку

– Я по делу.

– Ага, слушаю тогда.

– Меня, кажется, увольняют.

– Гандон штопаный, – зарычал в трубку друг, все понимая с полуслова, и я улыбнулась, – надо было ему еще в школе харю начистить. Чё этому самородку опять не так?

– Стас, это сейчас уже не важно, – замялась я, – просто скажи, что мне делать? Я чтобы себя выкупить у Иванчука деньги в банке взяла. Много денег, Стас.

– Сколько?

– Мне работа нужна, а не подачка, – тяжело вздохнула и нахмурилась.

– Ко мне пойдешь?

– А ничего лучше нет? – усмехнулась я.

– Есть, – рассмеялся в трубку друг, – я у Толмацкого поспрашиваю, такие спецы как ты – на вес золота и угрозы твоего Иванчука всего лишь пук в никуда.

– Из‑за этих угроз мне отказали в «Синко» и «Цитадели».

– Надо было сразу к нам идти.

– Куда к вам? У вас совершенно другой профиль. Ну и я хотела сама со своими проблемами разобраться, Стас. Да и работа в «Лабра» мне казалась мечтой, – пожала плечами, – я знать не знала, что было поглощение и теперь мне светит работать под Ханом! В противном случае, я бы никогда на эту должность не согласилась. Сам же знаешь.

– Ладно, Тань, найдем мы тебе работу. Может не по твоей специальности, но хотя бы что‑то рядом. Идет?

– Спасибо!

– Не за что, подруга. И… не дожидайся от Хана действия, сама заявление напиши.

– Не могу. У меня контракт.

– Фак!

На этой минорной ноте мы и закончили разговор, а затем я начала планомерно себя накручивать. Пыталась держать хвост пистолетом, но факты упрямо говорили сами за себя. Марку Хану не отказывают, а если осмеливаются, то тут же идут на все четыре стороны.

И так меня все эти думы доконали, что решила я поплакаться в надежную жилетку своей доброй подруги. И в пятницу, по дороге из офиса домой, я позвонила Нинке и пригласила ее к себе домой, дабы героически утопиться в бутылке с белым полусладким. Ковалева не отказала, а только согласилась с огромным энтузиазмом, пообещав по дороге ко мне прихватить несколько порций суши.

И принялась я ее ждать, планомерно вытаптывая дорожку по собственному ковру. Туда‑сюда‑обратно, цепляясь взглядом за злополучный, но прекрасный комплект нижнего белья.

«А примерю!», – проскользнуло у меня в голове.

Пусть это будет компенсация за поруганную честь и достоинство. А еще потерянное место и увольнение так некстати.

И руки потянулись к коробке с красным бантом, а потом выудили из нее черное кружево.

Облачилась в него поспешно и замерла перед зеркалом, прикусив губу от изумления.

– Вот это красота! – охнула я и покрутилась, рассматривая чертовски эротичное одеяние.

Но неожиданно замерла, услышав звонок в дверь.

Нинка? Что‑то она быстро!

Накинула на плечи легкий шелковый халатик и поспешила открыть подруге, радостно улыбаясь и приговаривая:

– Ох, как же я тебя ждала!

Но увидев того, кто стоит за порогом, я тут же осеклась и выпала в нерастворимый осадок.

Увольнять пришел?

Перевела взгляд на его руки и нахмурилась.

Не думаю…

– Здрасьте, – выдыхаю я и судорожно стягиваю полы халатика на груди. Чувствую себя жутко неудобно, потому что я, считайте, в неглиже, а он, как всегда, в идеальном сидящем на нем костюме и белоснежной рубашке.

– Привет, Тань, – мой босс наклоняет голову сильно на бок и исподлобья начинает сканировать меня своим стальным взглядом.

– А вы как…тут?

– Что? Что я делаю на твоем пороге? – усмехается.

Киваю только и еще плотнее стягиваю под шеей чертов халат, заодно скрещивая ноги.

– Да ты знаешь, просто мимо проезжал и решил заехать, с любовником с твоим познакомиться.

– М‑м‑м, – тяну и сглатываю, – поэтому и вино прихватили?

– Оу, – поднимает тот бутылку и придирчиво разглядывает этикетку, – ну, а как?

– Цветы тоже моему любовнику дарить собираетесь? – прищурилась я.

– Нет, это уже тебе. В гости к даме и с пустыми руками? Ну ты за кого меня принимаешь, Тань? – и медленно растягивает губы в соблазнительной улыбке. Хан это умеет. Хан в этом мастер.

Когда‑то я за эту улыбку отдала бы все, что у меня есть…

– Я вас в гости не приглашала, – облизываю губы и призываю себя сохранять спокойствие, но меня, тем не менее, начинает не хило так потряхивать.

И внутри грудной клетки беспокойно и истошно забабахало сердце.

– Это ты очень зря, Тань, – и вдруг сделал шаг ближе, но я тут же схватилась за ручку и угрожающе прикрыла дверь.

– Не приглашала! – по слогам и чуть громче повторила я.

– Так пригласи, делов‑то, – чуть развел руками в стороны, мол я болтаю какую‑то словесную диарею.

– Не хочу.

– А я хочу.

– Да? – ошалела я от такой наглости.

– Очень. За месяц чуть не тронулся, Тань, – и максимально откровенно облизал меня взглядом.

– Перестаньте молоть чушь!

– На тебе то самое белье, так? – облокотился он рукой о косяк и еще ближе подался в мою сторону, пока я в шоке пыталась переварить происходящее.

– Не вашего ума дело! – выпалила я и тут же захлопнула перед его носом дверь, в ужасе округляя глаза от собственной выходки.

М‑да. Слабоумие и отвага как они есть.

Молодец, Танька! Садись – пять!

Стук в дверь и приглушенный мужской голос врезается в мои истерзанные мозги.

– Тань, ну что за детский сад?