Чувства наизнанку
– Нина! – рявкнула я.
– Да шучу я, – отмахнулась девушка и я скептически покачала головой.
– Бесстыжая!
– А сама‑то? Конспираторша хренова!
– Я просто постеснялась тебе о таком рассказывать! – взмахнула я руками.
– И что? Сейчас твой Хан приходил за добавкой или ему одних твоих трусов в трофейной коллекции показалось мало? – рассмеялась в голос Нинка.
– Ну сама же видишь, – стухла я и кивнула на бутылку вина.
– М‑да, ну такое…
– А я, знаешь ли, не удивлена. Где я, а где этот мажор, м‑м? Девочка из гетто и мальчик с Рублевки…
– Тань…
– Видимо я только такого и достойна, по его мнению, чтобы меня нагнуть на офисном столе или в квартире без лишних сантиментов и расшаркиваний, – и мне пришлось до боли прикусить щеку изнутри.
И ведь вроде бы закалилась характером, а до сих пор больно…
– Он нравится тебе? – спустя минуту молчания вдруг спросила Нина.
– Он красив, – пожала я плечами.
– Бред Питт тоже красив, – фыркнула подруга, – но я тебя не об этом спрашиваю.
– Нет, – уверенно выдала я, – у Хана отвратительный характер, а еще удивительная способность меня бесить. Никакая сногсшибательная и трусикоувлажнительная внешность не перекроет эти недостатки.
– Ну тогда забудем этого гада и выпьем его вино. Кстати, отличный Пьер Совиньон! – откупорила Ковалёва бутылку и принюхалась к винному аромату.
И мы забыли. Выкинули из головы Хана и его наглые и совершенно беспардонные телодвижения, много смеялись и разговаривали, делились планами на будущее и даже спланировали путешествие на море в сентябре.
Девочки…
Вот только много после и глубоко за полночь Нинка уснула сразу, а я еще долго перебирала в мыслях то, что произошло до прихода подруги. И ранее. Когда я была усажена на рабочий стол Хана.
Пришлось закусить костяшки пальцев. Сильно. Потому что реакции моего тела меня откровенно пугали. Но я предпочла списать все на исключительный фасад своего босса. Хан он был как…
Хан!
Понимаете?
Так и уснула в раздрае…
Встали только к обеду, а потом отправились бегать в парк, что был расположен у меня за домом. Я – для общей профилактики, а Нина все пыталась вернуть себе былые стройные формы. Зачем? Я не знаю. Мне она и пышкой нравилась неимоверно. Я все еще свято верила, что в человеке главное душа, а не внешняя оболочка. Нина была прекрасна, и изнутри, и снаружи.
После мы попрощались, и каждая отправилась в свою одинокую квартиру. Нинку это парило. Я привыкла. Главное, что за стенкой больше никто не бухал, не ругался матом и не грозился устроить мне порку. Увы, но призраки моего уродливого детства преследовали меня и по сей день…
И все бы ничего, но рабочий понедельник неумолимо приближался. А потом и наступил неожиданно и бесповоротно. Проснулась уже на диком мандраже, но перед смертью, как говорится, не надышишься.
Белая блузка. Черные брюки‑дудочки. Экстремальный каблук. Прическа – волосок к волоску. И идеальный нюдовый макияж. Образ бизнес‑леди мой щит. Я не позволю его пробить ни одному столичному мажору с веником в руках и бутылкой дорогого вина на перевес.
У Меня другие планы на эту жизнь.
Итак. Девять пятнадцать утра. Привычная утренняя летучка, к которой я готова как никогда. Марк Германович как всегда в ударе, разве что только огонь не изрыгает, а так – стопроцентный дракон. Планомерно заворачивает отчеты, тыкая своих подчиненных в их ошибки как шкодливых котят. Жду, когда и мне дадут слово, но этого не происходит. Я снова в пролете, просто отсидела повинность и меня это начинает не на шутку вымораживать.
Какого черта?
Вот и время истекло.
– На сегодня все, – дает отмашку Хан, жестом разрешая покинуть переговорочную, – расходимся.
А затем обваривает меня всего лишь одним предложением.
– Татьяну Сажину попрошу остаться.
Не успев встать со стула, откидываюсь на спинку, а потом с замиранием сердца смотрю на то, как мои коллеги стремительно покидают переговорную комнату.
Звездец!
– Тань, по «Крипто‑Про» все готово у тебя?
– Да, – настороженно выдыхаю я.
– Тогда отчитаешься после обеда. Сейчас уже нет времени слушать, у меня встреча с Райским.
– Да. Как скажете, – киваю.
– Да. Как скажу, – прилетает мне в ответ, и меня обваривает его взглядом. Там столько всего. Обещание. Угроза. Предостережение.
Опять игры? Боже, я не вывожу…
Но захлебнуться паникой не успеваю, так как Хан тут же стремительно покидает замкнутое помещение, в котором, кажется, уже молнии сверкают от напряжения.
Черт!
А я остаюсь сидеть. И трястись от предстоящей с ним встречи. Потому что я слишком хорошо помню, чем кончилась наше последнее совещание наедине. Может уйти на больничный? Или начать выполнять свои обязанности столь скверно, чтобы Хан и правда уволил меня к чертовой бабушке?
А что, идея!
И в этих терзаниях и сомнениях я варюсь еще несколько часов, пока меня все‑таки не вызывают в кабинет моего босса. Заторможенно пялюсь в монитор и тяжело вздыхаю.
Бежать! Надо срочно бежать! Идти к нему нельзя! Просто нет и точка!
Но ноги уже несут меня в сторону его роскошного кабинета, а руки судорожно стискивают распечатки. Я уверена в них как никогда, но все равно сердце истошно беснуется за ребрами. Ох…
– Входите, Татьяна Юрьевна, Марк Германович уже вас ожидает, – натянуто улыбается мне секретарша Хана.
А может не надо?
Блин…
