Чужая жизнь. Повесть

В свободное от учебы время Таня смотрела телевизор. Из золотой клетки все, о чем сообщали выпуски новостей, выглядело на уровне неинтересного кино. Бегают, суетятся люди в полувоенных формах. Бушлат форменный, из под него джинсы. Но тем не менее это армия Госсовета.

Поддержка абхазов позволила звиадистам дойти до Сенаки. Там, на реке Техури, произошел крупный бой между сторонниками беглого президента и российскими частями. Звиадисты были разбиты и отходили, сдавая посёлок за посёлком. 8 ноября армия Госсовета вошла в Зугдиди. Гражданская война затухала.

Уже в конце декабря отряд Гамсахурдия был окружён мхедриновцами около села Дзвели‑Хибула, и 31 декабря первый президент Грузии покончил с собой.

Так закончился боевой 1993 год.

………………………….

В 1994 году наступило долгожданное затишье по всей Грузии. Ельцин приехал сюда на один день. Было решено создать и организовать охрану грузинско‑турецкой границы российскими пограничниками.

 

15.

Танин сын Дато родился летом. Счастливый отец устроил по этому поводу в ресторане сабантуй, назвал своих старых друзей и гудели всю ночь на славу. Тосты были соответствующие. Гости пили за то, что Гедеван хоть далеко и не юноша, но смог сделать свой последний выстрел. Тем более, что маленький Дато был папина копия, словно разрезанное на две половинки яблоко. Таня приходила в себя и её абсолютно не радовали пьяные выкрики гостей.

Жизнь покатилась своим чередом дальше. Гедеван в помощь Тане выделил ту самую уборщицу Цицино. Малыш плохо засыпал и его приходилось долго укачивать.

Первый год жизни сына Таня запомнила смутно. Она очень уставала, мучалась с грудным кормлением и постоянно хотела спать. Немного пришла в себя, когда малыш начал делать первые шаги.

На даче все было без изменений, а вот в стране наметились небольшие, но позитивные шажки вперед.

Осенью 1995 в обиходе появилась новая национальная валюта – лари. Они заменили собой купоны, которые давали бюджетникам миллионами. Ходила шутка, что в Грузии все миллионеры, только никто не радуется. Название новой валюты знатоки приписывали к доллару. Дескать, убрали первый слог, чтоб не заморачиваться, и вышло довольно складно.

По первой с любопытством разглядывали новенькую и блестящую мелочь. Монетки 1, 2, 5, 10 и 20 тетри. На единичке была ветвь лозы, на двушке – павлин с распущенными перьями, на пятаке – скульптурка золотого льва средней упитанности из Алазанской долины, на десятке – святой Мамант Кесарийский верхом на льве с довольно длинным хвостом, на двадцатке – олень Пиросмани. Новые деньги выглядели по любому эстетичнее, чем банкноты купонов.

 

Цены сразу поднялись на треть. На тот момент минимальная зарплата составляла 3 лари – стоимость 9 килограмм хлеба.

 

Таня была далека от экономических исследований и цен на товары первой необходимости и полностью отдавала себя сыну. Благодаря Гедевану у нее даже было чудо из чудес – памперсы, которые только – только входили в жизнь людей на пост‑советском пространстве. Памперсы экономили и одевали на детей перед походом к врачу или в гости. Самые ушлые ухитрялись даже их стирать.

Таня не заботилась о таких ухищрениях и просто наслаждалась своим материнством. Какое же это всё‑таки чудо, её Дато. Даже Гедеван не воспринимался ею уже с таким омерзением. Без него не было бы этого маленького сокровища – Датошки.

 

16. Неожиданно на даче появился молодой симпатичный парень, к которому обслуживающий персонал проявлял удвоенное внимание. Таня играла с ребёнком в песочнице, специально построенной для Дато. Заморосил дождь, она взяла малыша и пошла к дому. В коридоре столкнулась с незнакомцем вплотную. Тот скользнул взглядом по ребёнку, как‑то странно изменился в лице, произнёс неопределённо презрительный звук и зашёл в кабинет Гедевана.

Ладо, стоявший неподалеку, наблюдал эту немую сцену без эмоций. Когда дверь кабинета закрылась, он шепнул Тане.

– Это сын Гедевана Темури. Опять за деньгами к отцу приехал.

Тане Темури не понравился с первого взгляда. Скользкое заносчивое существо. Цицино только что вымыла полы, а он пошёл прямо по ним, не вытирая ноги об угодливо положенную мокрую тряпку.

Ладо, улучив момент, рассказал о сыне Гедевана малоприятные подробности. Игрок, наркотики, ну и слабый женский пол в большом количестве, куда без этого. Гедеван кряхтит, но оплачивает банкет. Не в восторге от этого процесса, но что поделаешь. Сын. И этим всё сказано.

Словом, это были типичные отношения отцов и детей в Грузии. Сама Таня воспитывалась немножко в другом стиле и ей было непонятно как взрослые 30‑летние мужчины сидят на шее у своих родители, если у последних есть такая возможность оплачивать хотелки «цветов жизни».

Таня задумалась. Да, однозначно ей ещё придётся пересечься с этим неприятным парнем.

Тогда она ещё не представляла насколько была права и как скоро это произойдет.

 

17. С приходом лари началась активная приватизация. Было решено приватизировать 7500 объектов, и к началу октября разошлось уже почти 5500. Раздали ваучеры народу, чтоб каждый мог отхватить себе кусочек пирога от производственной мощи распавшейся империи.

Это была ценная бумага номиналом в 30 долларов. На самом деле никакой ценности она не представляла и вкладывать их тогда было некуда. Предприятия не работали, в стране царили разруха и экономический кризис. Тогда у станций метро появились «менялы». Один ваучер можно было обменять на 26–30 лари. Кто‑то невидимый их скупал.

Таня услышала эту новость по телевизору и проявила беспокойство.

– Надо мне домой съездить, взять свой ваучер.

Гедеван только посмеялся над такой наивностью.

– Что у тебя в мозгах? Кому надо, тот давно взял свое. Бумажки эти – туфта.

– Все‑таки я хочу свой ваучер. На всякий случай. – настаивала Таня.

– Я тебе десять таких дам. Нет времени машину гонять.

И правда, скоро вручил Тане 10 плотных прямоугольников с крылатым львом.

– На, играйся.

Вскоре по телевизору сообщили, что все им имущество Грузии приватизировано.

Таня спохватилась и послала Ладо купить на эти ваучеры что‑то непортящееся.

Ладо съездил на Дезертирку и привез Тане одно золотое кольцо.

– Это точно не испортится. Если что и место мало займет.