Да, нет, возможно
И конечно, две девчонки, которые стоят впереди нас, прямо по центру. Они будто остолбенели, вцепившись в тележку, и на лицах у них отражается одно и то же: «О нет!»
Шлеп. Шлеп. Шлеп. Без конца. Без перерыва.
И…
Шлеп.
Это был последний.
– Я…
– …как персонаж в мультике, – заканчивает за меня Софи.
– Ага. Ладно. Сейчас я всё уберу. – И я опускаюсь на колени, где стоял, и начинаю передавать ей фрукты. – Ну‑ка, возьми.
Еще несколько штук мне удается собрать в сгиб локтя, но стоит попытаться встать, как они тут же рассыпаются снова.
– Черт!
Я наклоняюсь, чтобы собрать их, и вижу, как парочка танжело откатывается к стенду с яблоками, хотя, казалось бы, у них же сосочки – разве они не должны им мешать? Не вставая с колен, я перебираюсь к стенду, надеясь, что под ним танжело закатились не слишком далеко, и тут кто‑то рядом громко прочищает горло:
– Так‑так, приятель, давай‑ка ты уйдешь от яблок.
Я поднимаю глаза и вижу аккуратного и подтянутого парня в красной футболке с таргетовским бейджиком. Кевин.
Вскочив на ноги, я тут же наступаю на один из танжело.
– Простите! Мне очень жаль!
– Эй, Джейми, – окликает меня Софи. – Посмотри на меня.
В руках у нее телефон.
– Ты что, снимаешь?
– Один маленький «бумеранг», – отвечает она. Потом поворачивается к Кевину. – Познакомьтесь с моим братом: кодовое имя – Растяпа фон Криворук.
– Я помогу тут все убрать, – быстро вставляю я.
– Да не‑е, все в порядке. Я разберусь, – отмахивается Кевин.
Софи смотрит в телефон.
– А если я хочу отправить видео в BuzzFeed, на что нажать?
Краем глаза я замечаю движение: те две девушки в толстовках быстро уходят от нас по боковому проходу.
Стараются держаться подальше от меня, видимо.
Не могу их за это винить.
Двадцать минут спустя я уже паркую машину у вспомогательной штаб‑квартиры Джордана Россума, который участвует в выборах в качестве сенатора от нашего штата. На самом деле это просто боковая пристройка к магазину эзотерических книг «Фоукс и Хорнтейл» на Розуэлл‑роуд. Куда ему до капитолия штата Джорджия или хотя бы Коверделл‑билдинг – он через дорогу, мама там работает с Джимом Мэтьюсом, одним из членов сената штата из Тридцать третьего округа. Вообще, весь комплекс зданий будто срисован с вашингтонского Капитолия: те же колонны, балкончики и гигантские арочные окна. На входе дежурит охрана, как в аэропорту, а внутри сплошь тяжелые деревянные двери, люди в строгих костюмах и стайки возбужденных детей, которые пришли на экскурсию.
Ну и конечно, роскошные туалеты с блестящей плиткой.
Об этих туалетах я знаю все.
В «Фоукс и Хорнтейл» никакой охраны нет. Я иду напрямую к боковому входу, стараясь удержать в руках две дюжины бутылок с водой, за мной плетется нагруженная фруктами и закусками Софи. Мы так часто тут бываем, что стучать уже не имеет смысла.
– А вот и бублички, – слышу я голос Ханны, помощницы координатора площадки. Она говорит о нас, не о закусках. В Атланте есть сеть магазинов, торгующих бейглами и бубликами, называется «У Голдберга». А у нас фамилия Голдберг, и люди иногда… н‑да. Но Ханна классная, поэтому я не возражаю. Она учится на младших курсах в колледже в Атланте и подает большие надежды, но этим летом будет жить у мамы, в пригороде, поближе к штаб‑квартире избирательной кампании.
Она поднимает на нас глаза от стола, заваленного стопками опросников для устной агитации, Гейб еще называет их «обходными листами».
– Это для ребят, которые сегодня на обзвонах? Вы лучшие добытчики!
– В основном это моя заслуга, – сообщает Софи, передавая Ханне пакеты. – Я капитан команды добытчиков.
Ханна забирает у нее сумки и идет через комнату, но на этих словах оборачивается, смотрит на нас через плечо и смеется.
– Ага, хотя это я вел машину, вез тележку, нес воду…
– Но идея‑то моя была. – Софи пихает меня локтем и широко улыбается.
– Да нас ведь мама заставила! Буквально!
– Ладно‑ладно, зато я точно не роняла фрукты со стенда, так что…
Ханна возвращается и снова занимает место у стола.
– Вы ведь завтра придете, да?
– О, не сомневайся, – отвечает Софи. – Конечно, придем.
Мама никогда не разрешает нам пропускать мероприятия, которые проводит штаб Россума в рамках предвыборной кампании. Вот везение, да? Они всегда проходят одинаково: кругом тебя снуют люди с пластиковыми стаканчиками в руках и слишком уж запросто заглядывают тебе в глаза. Я забываю имена сразу же, стоит мне их услышать. А потом приезжает сам Россум, и все начинают вести себя чересчур бойко. Они смеются громче, поворачиваются к нему, подходят ближе и просят сделать совместное селфи. Россум, кажется, всегда немного озадачен этим. Но не в плохом смысле. У него всегда такое выражение на лице, словно он спрашивает: «Вы это точно обо мне?» Он впервые баллотируется на выборах, потому, видимо, и не привык к такому вниманию.
