Дерзай

– Ты что, учился где‑то? – восхищенно спросила Дина, делая глоток воды из своей фляги. – У тебя прекрасный голос, и играешь ты как профессионал!

– Спасибо, конечно, – скромно потупил взор Руслан. – Но на самом деле не так уж хорошо, как хотелось бы.

– Да брось скромничать, чувак! – встрял Дима. – Какого черта ты до сих пор не всемирная звезда?

– Решил посвятить жизнь более полезному делу.

– В смысле? – не понял я. – По‑твоему певцы бесполезны?

– Почему же? Полезны,– поспешил объясниться тот. – Все профессии нужны, все профессии важны. Но я не для этого создан. Стоя на сцене, я не получу столько впечатлений, как в подобном походе. Все концерты сольются в моей памяти в один, а в путешествиях каждый день случается что‑то новое.

– Красиво сказано, – присвистнул Леха.

– Потому что это правда. Будет, о чем в старости вспомнить, – пожал плечами явно смущенный таким пристальным вниманием к своей персоне Руслан. – Ну и чего вы уставились на меня? Не в музее, чай! Хватит пялиться!

– Гляди, как мы засмущались, – хихикнула Дина. Парень, выгнув бровь, ответил ей слегка сердитым взглядом. – Да ладно, я шучу. Не воспринимай так близко к сердцу.

Вдалеке послышались раскаты грома. Так неожиданно, что мы аж вздрогнули.

– Гроза надвигается. Хорошо бы успеть до леса дойти, чтоб не в открытом поле, – косясь на небо, тяжело вздохнул Петрович. – Если боитесь грозы, завтра утром у вас еще будет шанс повернуть обратно. А дальше – все. Вы уже не дети, поэтому я не буду указывать вам, что делать. Но советую подумать хорошенько. В грозу передвигаться трудно и опасно, как морально, так и физически. Вас никто не осудит, если захотите вернуться.

Мы переглянулись.

– Я бы повернула обратно, но одна я точно не пойду, – протянула Аланка. – А мальчики от своей затеи не откажутся. Верно?

Мы с Димоном кивнули. Остальные ребята лишь поплотнее застегнули куртки, смотря в костер.

– Ну вот и хорошо, вот и порешили, – Петрович тяжело поднялся. – Кто последний будет ложиться спать, выкопайте вокруг костра канавку на метр, а угли с травой накройте вот этим, – проводник кивнул на синий свернутый тент у своей палатки. – Комендантского часа нет, так что ложитесь сами, когда захотите.

– Хорошо. Спокойной ночи, – закивали мы, провожая Петровича взглядами. Тот вытащил наружу котелок и, поставив его у входа, скрылся в палатке. Послышались пыхтение и шорох спальника. Минут через пятнадцать все стихло, а мы так и остались сидеть у тлеющего костра.

– Что ж! Первый день прошел успешно, – зевнув, подытожила Дина, обведя нас взглядом. – Пожалуй, пойду я тоже спать. Вам помочь залезть в спальник, ваше светлейшество?

Вопрос, само собой, был адресован Аланке. Блондинка картинно закатила глаза.

– Что ж, надеюсь ты не храпишь по ночам, – поняв все без слов, Дина поднялась с места. – Спокойной ночи, мальчики. Если что‑то будет не так, будите в любое время.

Мы с парнями кивнули. Дина, потрепав по голове, все еще возившегося с какими‑то образцами Донована, ушла в палатку. Алана тяжело вздохнула, прорычала что‑то нечленораздельное и, резко вскочив, кинулась за соседкой.

– Постой, нищенка, меня подожди! Я даже не знаю как пользоваться спальником! – выкрикнула она, с разбегу влетая в еще открытую палатку. Изнутри послышались возня и шорох. Зажегся фонарик, и раздался голос Дины:

– Убери от моего лица ноги!

– Будет чудом, если они переживут эту ночь и не поубивают друг друга, – устало протянул Димон, косясь в сторону палатки.

Мы хмыкнули. Я вытянул руки над тлеющими углями. Начинало холодать, со стороны гор дул прохладный ветер. Пожалуй, тоже пора на боковую.

 

***

 

Никогда еще у меня не было таких долгих и трудных ночей! Вопреки ожиданиям, я не уснул сразу после тяжелого дня. Сон пришел ко мне только в три часа ночи, и виной всему – проклятый спальник! Спать в нем было ужасно неудобно! Повернуться и лечь на бок – практически невозможно; под голову пришлось положить альпинистскую куртку, но башка все равно проваливалась в какую‑то яму, на краю которой стояла наша палатка. В попытках улечься поудобнее, я постоянно сползал с пенки, а мне в спину, почки и, вообще, во все тело упирались какие‑то не то бугры в земле, не то камни!

Под утро я был сам не свой от ярости. Все мое затекшее тело покрывали синяки. Я чувствовал себя не просто не выспавшимся, а дико разбитым. Холод тоже не добавлял оптимизма. Днем, конечно, тоже было не жарко, но хотя бы солнце припекало. А ночью на землю опустился густой туман, из‑за которого все наши вещи отсырели и стали холоднее снега, а к утру и вовсе полил дождь! И не какой‑то там моросящий, а сильный ливень, способный смыть все на своем пути.

В шесть утра, когда я уже тысячу и один раз пожалел, что поддержал идею Димона отдохнуть таким, мать твою, извращенным образом, раздался свисток Петровича. К этому моменту спальник уже немного нагрелся, так что вылезать из него в холодную и суровую среду совершенно не хотелось. Но пришлось.

Выспавшийся не лучше меня и такой же злющий Димон, кряхтя, неумело выбрался из объятий спальника, агрессивно скомкал его и зашвырнул в угол палатки. Дрожа от адского холода и сгибаясь в три погибели, мы принялись натягивать треники прямо на термобелье. Сверху надели камуфляжные непромокаемые костюмы. Также пришлось достать из рюкзака лежащие на самом дне резиновые сапоги. В какой‑то момент, отчаявшись добраться до обуви, Димон уронил голову на рюкзак и беспомощно застонал. Мои сборы проходили не лучше. Но это оказался еще не весь экшн.

Не знаю, сколько градусов было на улице, но едва я вылез из палатки, как жутко продрог от холода. При этом еще даже не рассвело! Стояла такая темень, словно я и не ложился!

Из‑за сильного дождя в козырьке над входом в палатку скопилась вода. На месте вчерашнего костра сидели Руслан с Петровичем. Дрожа от холода, они растягивали над травой с углями синий тент, защищая топливо от влаги, пока стоящий на коленях Леха, склонившись к углям, усиленно раздувал новый костер. Отчего‑то улыбающийся Донован притащил от палатки Петровича наполовину наполненный дождевой водой котелок.

– А вот и наши сони встали, – поприветствовала из своей палатки сворачивающая пенку Дина. – Как первая ночь не в королевских опочивальнях?

– Я тебя очень прошу – ни слова, – проворчал Димон, призывая девушку к молчанию выставленной перед собой ладонью. Глубоко вздохнув и оглядевшись, он всплеснул руками и проорал:

– Доброе утро концлагерь! Надеюсь, за ночь никто не сдох?!

– Все ясно, – поджала губы Дина и повернулась ко мне. – Ну а ты как?

– Убивать я пока никого не собираюсь, – цокнув языком, качнул головой я, аккуратно опершись о верх палатки и заглядывая внутрь. – Кстати, об убитых. А где твоя соседка? Неужто проснулась и побежала обратно в отель?

– Если бы, – недовольно буркнула та. – Пошла в туалет. Надеюсь, она утонула в какой‑нибудь луже.