Девушка раздора

– А под курткой у парня, который из моей квартиры выходил, что было? – спросил Круча. – Если видели цепь, значит, футболка на нем была?

– Футболка, – кивнула женщина.

– Может, светлая?

– Белая, как молоко!

– Может, вы кровь на ней видели?

– Нет, крови не было… Или не заметила, – задумалась Ольга Сергеевна.

– А парень один был? Может, вы еще кого‑то видели?

– Видела. Во дворе. Он в машину садился, человек там стоял…

– Какая машина?

– Черная. А какая марка, не разглядела. – Женщина вздохнула и тронула пальцем оправу своих очков.

– Но здесь, в подъезде, он был один?.. Или, может, кто‑то после него вышел?

– Не знаю.

– А в машину он сел и сразу уехал?

– Сразу и уехал. Я еще стояла, смотрела, ну, думаю, может, эта, ну, которая с тобой… Думаю, может, она тоже с ним. Нет, не появилась… Какая‑то другая машина подъехала…

– Какая другая? – встрепенулся Степан.

– Да не знаю, далеко было…

– К подъезду подъехала? Кто‑то выходил из нее?

– Вышел кто‑то, вроде мужчина, брюки на нем были, а не юбка.

– А в какой подъезд вошел?

– В наш подъезд вошел.

– А машина? Куда она делась? Может, и сейчас стоит?

– Да нет, уехала. Сразу же и уехала.

– Может, такси?

– Может, и такси.

– А тот, кто в подъезд вошел, не знаком вам? Зрение у вас плохое, но, может, походка знакомая, манеры.

Ольга Сергеевна думала недолго.

– Да нет, незнакомый… А походка бодрая такая, быстрая. Как у молодого человека.

– Так, хорошо… Может, кто‑то из ваших знакомых видел этого мужчину? Кого из соседей вы в этот момент видели? Может, Алевтина выходила?

– Алевтина? Да нет, Алевтина в соседнем доме живет. Она видеть не могла… Никого во дворе не было… Ну, может, и был, но я не видела.

– А дорожку свою вы где выбивали?

Увы, но площадка для выбивания ковров находилась за домом, с этого места свой подъезд Ольга Сергеевна видеть не могла. А со своей знакомой она общалась именно на этой площадке. Поговорила, забрала дорожку, вернулась домой, увидела открытую дверь, заглянула, увидела Степана у телефона, на этом все, дальше только допрос.

– Может, вы что‑то раньше видели? – спросил Степан. – Роза три дня у меня жила, я все время на службе. Может, к ней кто‑то заходил, пока меня не было.

– Не видела. Сегодня вот видела, человек с золотой цепью от нее выходил, все, больше не видела.

– Может, Роза куда‑то выходила?

– Не знаю.

– Может, что‑то слышали?

– Слышали! – хитро улыбнулась женщина.

– Что?

– А‑а!.. – весело укоряя Степана пальцем, хитро улыбнулась она. – Дело молодое, то и слышала!

Временами Роза слишком громко переживала страстные моменты в их совместной жизни, именно это хотела сказать Ольга Сергеевна. Но Степан даже не улыбнулся. Все, нет больше Розы, замолчала она. Навсегда замолчала. От этой мысли накатила дикая тоска, у Степана заслезились глаза, и он вернулся в свою квартиру.

Роза по‑прежнему лежала в луже крови в гостиной. Зрелище в высшей степени душераздирающее, и плакать хотелось, и стонать, но Степан смог взять себя в руки. Розы больше нет и не будет, но ее убийца должен понести наказание. Очень жестокое наказание. Если ее убил Микула, этот подонок умрет. Степан ничуть не сомневался, что сможет задушить его. Тем более что он дал слово убить его, если он вдруг тронет Розу.

Судя по всему, убийству предшествовало выяснение отношений. На кухне Степан увидел только одну чашку кофе и разбитую рюмку, в которой был коньяк. И в пепельнице сигареты с тонким фильтром и следами губной помады. Роза любила пить кофе и коньяк с сигаретой во рту.

Одну сигарету Роза только‑только прикурила. Видимо, кто‑то позвонил в дверь, она сорвалась с места, думая, что пришел Степан, но в дом вломился Микула. Роза провела его на кухню, здесь Микула и устроил погром. Метнул рюмку в стену, перевернул стул, уронил сковороду, там же на полу валялась миска и две луковицы из нее.

Микула взбесился, Роза бросилась в комнату или даже к выходу. Если Роза пыталась открыть дверь, чтобы убежать, Микула схватил ее, затащил в комнату, там и ударил ножом. Раз‑другой… Он психовал, поэтому бил без разбору в грудь, в ногу. Бил, ничего не соображая… Но тогда почему на его футболке не было крови? Или, может, подслеповатая соседка не заметила?..

А почему Микула выкрутил пробки? Он уже уходил, когда было еще светло, зачем ему тушить в доме свет? Может, сдуру крутанул пробку? Степан осторожно осмотрел вкрученную пробку, но кровь на ней не заметил. Видимо, убийца выкручивал ее чистой рукой. Возможно, он использовал для этого чистый носовой платок. Или даже перчатки. Если так, то к убийству он готовился. И совершил его с холодной головой. Но, видимо, что‑то пошло не так. Чисто сработать не удалось, пролилась кровь, преступник решил подставить хозяина квартиры, выкрутив пробки… Возможно, Микула убил Розу, призвал себя к спокойствию, осмотрелся, заметил электрический счетчик, и в голове созрел план. Но почему у него неиспачканная футболка? Может, переоделся? У Степана была в шкафу чистая белая футболка, Микула мог ее надеть. Но в то же время гораздо легче застегнуть куртку, она темная, кровь на ней в глаза не бросается.

Дверь открылась, в квартиру вошел Комов.

– Дальше не надо! – остановил его Степан. – Там следы. Мои в том числе.

Степан поднял ногу, давая понять, что на обуви остались следы крови. И на рукав куртки указал. Он позволил Федоту заглянуть в комнату, где лежала Роза.

– Как же так, Степаныч?

– Фото Микулы привез?

– Да.

Ольга Сергеевна не думала, только глянула на снимок и сразу кивнула. Точно, Микула приходил к Розе.